Последнее лето в Аркадии - Дайрдре Парселл Страница 73

Мы купили «Сан-Лоренцо» сразу же, как только осмотрели. Дом был построен еще сто пятьдесят лет назад. Когда-то в нем было шесть спален плюс комнаты для прислуги. Однако спальни были настолько огромными, что на их обогрев уходила куча денег, так что последние хозяева разбили три из шести спален надвое. Получилось девять комнат, не считая нескольких гостиных, кабинетов, большой столовой и множества других помещений. Тщетно стараясь осилить коммунальные платежи, хозяева решили сдать часть дома, но и это не стало спасением. В итоге они были рады предложенной нами сумме и тотчас оформили сделку.

Я почти ничего не стала переделывать. Небольшой косметический ремонт дому, разумеется, требовался, к тому же мы с Рики обустроили помещение с застекленным потолком наверху — мне всегда нравился свет; теперь там полно растений, настоящая оранжерея.

Я надела яркий фартук и приготовилась чистить картошку. Вы спросите, почему я не поручила это нудное занятие дочерям (все-таки обед на четырнадцать человек!). Это трудно объяснить. Я стараюсь не нагружать девочек домашними делами. Когда я была маленькой, в нашей семье хозяйственными делами занимались только женщины и девочки. У мамы с папой было две дочери и шестеро сыновей. Получалось, что девочкам приходилось обслуживать целую ораву пацанят, которые проводили свободное время в свое удовольствие. Пожалуй, именно тогда я решила, что мои дочери избегнут этой участи. Они никогда не попадут в рабство домашних обязанностей.

Я понимаю, что моя мысль кажется вам не слишком логичной. Еще бы: я продолжаю обустраивать быт кучи людей, и теперь не только мужского пола. Поймите, я могу себе позволить нанять прислугу, которая делала бы все за меня. Я бы и пальцем не шевельнула! Но домашние обязанности — мой осознанный выбор, а не необходимость. Мне нравится следить за домом и готовить еду. В этом все дело.

Черт, иногда я так скучаю по сестре! В детстве мы были очень близки, потому что только на наших плечах лежали заботы о доме и родных. Сейчас сестра живет во Флориде со своей семьей. Что касается братьев, то в Ирландии задержался только один. Он играет в какой-то не слишком преуспевающей группе, а семьей так и не обзавелся.

Мы встречаемся все вместе разве что под Рождество, да и то не часто. Жаль, потому что я с ностальгией вспоминаю детство, которое провела рядом с многочисленной родней.

Я принялась за готовку. Может, вы посмеетесь надо мной, но я люблю ручной труд. Честное слово! В нем есть что-то надежное, успокаивающее. В наш век развитых технологий, когда человек стремится облегчить себе жизнь с помощью всевозможных устройств, я предпочитаю делать все руками.

В кухню вошла Китти. Она продекламировала мне стихотворение Шеймуса Хини, в котором тот восхищался матерью, работавшей на грядках с мотыгой в руках.

— Словно про тебя написано.

Мне польстило сравнение, потому что автор искрение превозносил свою мать. Да и вообще было приятно, что дочь читает мне стихи.

Некоторое время я сосредоточенно чистила картошку, прикидывая, какое блюдо лучше приготовить, когда вдруг вспомнила, что отложила на потом несколько важных дел. Я собиралась позвонить Тесс, затем в клинику, справиться о Мэдди, и, наконец, Фергусу Григгзу.

Мне страшно не хотелось оставлять свое умиротворяющее занятие и вновь бросаться с головой в омут чужих проблем. И я пообещала себе, что позвоню всем сразу после обеда. Нет, после того как помою посуду.

Очищенная картошка заняла целую раковину. Я набрала воды, чтобы было удобнее ее мыть, открыла холодильник и придирчиво оглядела содержимое. Холодильник у нас просто необъятный — ведь Рики частенько приносит домой парное мясо, которое мы употребляем в больших количествах.

Итак, стейки, решила я. Дочерям нравились стейки, равно как и мужу. Для малолетних вегетарианцев я достала по упаковке паэльи, которую купила для следующей диеты. Правда, все мои диеты заканчиваются уже после первого же дня мучений и пакеты с полезной, но безвкусной едой летят в мусорное ведро. Что ж, пусть двое несчастных едят картошку и паэлью, подумала я не без сочувствия.

У нас две микроволновки, так что я поставила сразу обе на режим разморозки. Когда приборы затребовали, чтобы содержимое (то есть ледяные стейки) перевернули, на стене разразился трелями телефон.

Я отключила обе микроволновки и взяла трубку.

— Да?

Мне ответил голос Тесс, очень тихий:

— Ты занята? Я знаю, что в это время ты готовишь обед. Мне перезвонить?

— Нет-нет. — Я приготовилась к очередному монологу, посвященному Джерри и Фредерику. — Я почти не занята. То есть я действительно готовлю обед, но могу делать это, разговаривая с тобой. Как там у тебя?

И она рассказала мне о своем отце. Поначалу я даже не поверила, что такое возможно. Сразу две бомбы попали в одно место! Неужто Тесс всерьез провинилась перед небесами, раз на нее обрушилось столько бед одновременно?

Присев на стул, я покачала головой, словно Тесс могла меня видеть.

— Боже, Тесс… я могу чем-нибудь помочь?

— Нет. И никто не может. — Ее голос казался синтезированным на компьютере, настолько был безжизненным и ровным. — Джерри едет домой. Он уже в пути.

— А он знает, в чем дело?

— Нет. Я ничего не объясняла, просто… приказала приехать и повесила трубку. И это было еще до того, как выяснилось… — Голос оборвался.

— Бедная моя девочка. Представляю, каково тебе сейчас!

— Да, мне очень плохо. Но папа не должен видеть, что я расстроена, так что приходится делать вид, что все в порядке. Мы даже завтракали все вместе. Фредерик приготовил блинчики. Слава Богу, что он здесь: есть кому заняться Томом. Они ездили к ветеринару.

— Прости, что ты сказала?

— О, я не говорила? — Тесс выдавила короткий смешок. — Не поверишь, но у нас теперь еще и щенок.

— Слушай, Тесс, тебе явно несладко сейчас. Ты не должна бороться в одиночку. Хочешь, я приеду?

Она поколебалась.

— Нет. Это же не твоя проблема, а моя. Было бы нечестно втягивать еще и тебя. Я и без того всласть порыдала на твоем плече вчера. Плюс проблемы Мэдди… тебя на всех не хватит. Как, кстати, Мэд?

Я решила, что голова Тесс и без того перегружена, поэтому рассказывать о клинике не стала.

— Неплохо. Сильное похмелье разве что.

— И у меня. Будто поезд переехал. Ладно, я прощаюсь, Рита; спасибо, что выслушала. Не хотела тебя нагружать, но и молчать сил нет.

— Сделаем так (только не спорь): я приеду через два часа, после обеда. Сейчас у меня здесь куча народу, и всех надо накормить. В общем, жди. Договорились?

Она помолчала.

— Но я не хотела бы тебя отвле…

— Умолкни! Буду с полчетвертого до четырех.

Повесив трубку, я еще некоторое время разглядывала телефонный аппарат. За какие заслуги я избежала проблем в личной жизни, если у обеих моих подруг их по самое горло?