Нож Равальяка - Жюльетта Бенцони Страница 72

— Да, конечно. К тому же он флорентиец... Но я тоже! Так что пойду и скажу юному Флажи, чтобы он оседлал Вивиану и приготовился ехать со мной.

Услышав о намерении Лоренцы, Кларисса подняла настоящий бунт.

— И речи быть не может, — заявила она. — Я никогда не отпущу вас одну!

— Тогда я ничего не буду вам говорить!

— Я останусь сидеть в карете. Флажи пусть едет, но мы возьмем самую легкую карету, на козлах будут Орельен и два лакея.

— Очень удачная компания для визита инкогнито!

— А кто говорит о визите инкогнито? Разве мы не едем навестить нашего друга?

Если подумать, то Кларисса была права. На ее месте Лоренца поступила бы точно так же...

* * *

Когда дамы прибыли на улицу Моконсей, Флажи не удалось добиться того, чтобы их карету впустили во двор: мессир Джованетти только что вернулся домой, он очень устал и распорядился, чтобы его не тревожили ни под каким предлогом.

— Я — не предлог, — объявила Лоренца, появившись на ступеньке кареты и чуть ли не наступив на ногу мажордому, с которым, впрочем, не была знакома. — Передайте сьеру Филиппо, что баронесса де Курси не двинется с места, прежде чем не увидит его, больного, здорового и даже при смерти. И, стало быть, лучше позволить моей карете въехать к вам во двор!

Как видно, голос Лоренцы был не только звонким, но и громким: сам Джованетти появился на пороге дома. И сразу же заторопился к карете.

— Мадонна Лоренца! Какая радость видеть вас у себя! В прошлый раз вы уехали так скоро! И мне показалось, были так сердиты.

— Вам не показалось, я сердита и сейчас. И хочу откровенного и нелицеприятного объяснения... о чем и прошу у вас...

Она немного заколебалась, прежде чем добавить вежливую просьбу, но все-таки сказала, решив, что и ей не повредит применить немного дипломатии.

— Что бы ни привело вас ко мне, вы всегда были и будете желанной гостьей в моем доме. Но почему не выходит мадам де Роянкур?

— Потому что я хочу поговорить с вами с глазу на глаз и еще потому, что у графини мигрень, — сообщила Лоренца, а Кларисса, страдальчески улыбнувшись, слегка кивнула головой, отвечая на приветствие Джованетти.

Лоренца между тем уже вошла в дом и скорым шагом направилась к кабинету бывшего посла Флоренции. Войдя в кабинет, она не села, а, напротив, осталась стоять, гордо выпрямившись и спрятав руки в горностаевую муфту, повернувшись и глядя на дверь, которую старательно закрывал за ней хозяин.

Лоренце показалось, что Джованетти за эти дни постарел. Его лицо с желтовато-смуглой кожей выглядело смертельно усталым, было видно, что он был обессилен. Лоренца не стала его щадить, напротив, она поспешила воспользоваться этим фактом.

— Галигаи сказала при нашей встрече, что Витторио Строцци был убит по вашему приказу. Это правда?

Джованетти ни секунды не колебался.

— Не знаю, откуда она могла узнать об этом, но это правда. Кинжал с красной лилией принадлежит мне... Вернее, принадлежал.

— Почему вы это сделали?

— Разве причина не очевидна? Я приехал во Флоренцию за вами и должен был отвезти вас во Францию. Но я узнаю, что вас вот-вот обвенчают. У меня не было времени. Простите меня... Если сможете!

Джованетти совсем утонул в кресле и прикрыл свои обведенные синевой глаза дрожащей рукой.

— А письмо, проткнутое кинжалом, должно было отвадить других охотников. Я правильно поняла?

— Разумеется.

— С первым пунктом покончено. Перейдем ко второму: нападение на маркиза де Сарранса?

— Да, это тоже я. К несчастью, дело окончилось неудачей. И даже кинжал был потерян.

— Я знаю. Бертини подобрал его в той проклятой спальне. Убийство де Сарранса тоже ваших рук дело?

— Нет. И я об этом сожалею. В этом случае я, быть может, имел бы право на вашу благодарность, избавив вас от мучителя.

— Так на кого тогда работал Бертини?

— А вы не хотите присесть? Я не могу сидеть, когда вы стоите, а я не скрываю от вас, что очень устал.

Лоренца подошла к ближайшему табурету и села на его краешек.

— Я села. А теперь ответьте на мой вопрос: вы приказали зарезать маркиза де Сарранса?

— Нет! Клянусь честью, или тем, что от нее осталось! Я не знаю, на кого работал этот человек, с которым я тоже знаком не был. Он вполне мог работать и на самого себя. Известно, что из особняка унесли немало драгоценностей и золота. На этот счет лучше всего осведомиться у Кончини, убийца был одним из его верных слуг и охотно исполнял для него грязную работу.

— Вы сами сказали: был одним из верных слуг! Вы же не забыли, что кто-то убил Бертини вместе с любовницей. Но оставим на время эту историю и перейдем к письму.

— Какому письму?

— Я должна была бы сказать «к письмам», потому что их было два, и на каждом вместо подписи красовался кинжал с красной лилией. Первое я получила накануне своей свадьбы, и в нем говорилось, что, если я посмею выйти замуж, Тома постигнет та же участь, какая постигла двух моих предыдущих женихов. Второе... Вот оно! — сказала Лоренца и вытащила записку из-за обшлага. — Уточню, что его доставили из замка Верней. Как ни быстро скакал гонец, на этот раз один из конюхов моего свекра сумел проследить за ним. Добавлю, чтобы потом не забыть, что в тот день вы были гостем маркизы де Верней вместе с Кончини и маркизом де Саррансом. И я хочу знать, кто отправил гонца с письмом!

Кулак Джованетти опустился на дубовый письменный стол, от гнева его щеки порозовели.

— Я не имею никакого отношения к письму! Я там был — и уже говорил вам! — сопровождая Валериано Кампо и пытаясь узнать еще что-то о более чем странной смерти короля!

— Между тем почерк, которым написаны оба письма, тот же самый, каким была написана записка, найденная на теле Витторио Строцци.

— Что говорит лишь о том, что почерк подделывал один и тот же умелец. Даже я могу вам назвать в Париже пять или шесть артистов пера, которые могут воспроизвести любой почерк!

— Не сомневаюсь ни секунды. Вот только после того, как я получила это подлое письмо, мой супруг исчез, и теперь он, скорее всего, мертв точно так же, как и его друг де Буа-Траси, чье мертвое тело нашли совсем недавно. А теперь я прошу вас вместе со мной подивиться иронии судьбы — оба несчастных пленника исчезли вскоре после того, как я попросила вас побывать в Брюсселе.

— И вы сделали заключение, что убийца — я? Я, который...

Он внезапно замолчал. А Лоренца с жестокой усмешкой осведомилась:

— Почему вы остановились? Если мне по-прежнему следует доверять Галигаи, то вы должны были бы закончить так: который вас любит!

— Она вам так сказала?