Ведьма по имени Ева - Екатерина Слави Страница 7

– Да так… Знаю парочку, – небрежно бросила Ева.

– Научишь? – таинственным шепотом протянул Павлик.

– Обязательно, – пообещала Ева. – Сейчас? Или будем играть?

Павлик выбрал игру. Брать мяч у Евы получалось из рук вон плохо. Вышло у нее это только однажды и то лишь потому, что Павлик неудачно зацепил мяч ногой после разгона и отправил его прямо в руки Евы. Иногда, правда, у него получалось бить мимо ворот. Так как бил он чаще всего правой ногой, то и мяч пролетал мимо правой для Евы штанги.

Когда в ворота стал Павлик, оказалось, что так играть совсем неинтересно. Павлику не нравилось стоять в воротах, хоть у него и лучше получалось ловить мячи. Но по-настоящему ничего не выходило: Ева то била по мячу слишком слабо, и Павлик со скучной миной на лице хватал его руками, даже не сходя с места, либо попадала в штангу, либо в перекладину, либо мимо. Поэтому они очень скоро поменялись местами.

Где-то через десять ушибов, пятнадцать ссадин и несчитанное количество синяков, Ева сказала:

– Все. Последний раз – и идем на набережную. Ты не забыл, что нас там будет ждать твой папа?

Павлик покачал головой. Радости в его лице было мало, к папе он очевидно не хотел. Но все же согласился.

– Ладно. Последний раз.

Он установил мяч на одиннадцатиметровой отметке, которую они, конечно же, определили на глаз, и отошел на несколько шагов назад. Ева приготовилась ловить. Павлик разбежался и мощным ударом отправил мяч в воздух… Мяч пролетел высоко над воротами. Ева повернула голову, следя за его полетом. Мяч наткнулся на острый штырь, один их тех, на которые была натянута окружающая спортивную площадку сетка, со свистящим звуком отскочил от него, пролетел пару метров и упал в кусты за оградой.

Ева обернулась и заметила, что Павлик уже рванулся за мячом.

– Стой здесь, – скомандовала она. – Я за ним схожу.

Павлик послушно остановился. Вид у него был расстроенный.

Мяч Ева нашла там, где ему и положено было быть, – в кустах. Говоря точнее, Ева нашла то, что осталось от мяча. Он был проколот и весь воздух из него вышел. Теперь он больше напоминал лепешку, чем шар. Ева задумчиво посмотрела на желтую резину. Ей подумалось, что Антон мог бы купить сыну мяч и получше – настоящий футбольный мяч. Он мог бы купить сыну два десятка самых лучших футбольных мячей – с его-то деньгами. Но ничего не поделаешь. Придется немного подлечить этот.

Ева дотронулась до мяча и нежно погладила его, как маленькую умирающую зверушку. Потом приподняла ладонь, и мяч, словно потянувшись за этой ладонью, стал принимать округлую форму. Когда он стал таким же, как прежде, Ева приложила указательный палец к рваному отверстию, подержала секунду и отняла. От повреждения не осталось и следа.

На мгновение Ева замешкалась – какое-то странное чувство шевельнулось в ней где-то очень глубоко. Она повернула свою руку ладонью вверх и с интересом на нее посмотрела.

«Если бы люди знали тайну этих рук, то в ужасе отворачивались бы, как от чего-то страшного…».

– Что ж… – с задумчивой усмешкой произнесла она вслух. – Не такие уж они и страшные.

Ева взяла в руки мяч и отправилась к Павлику.

Она шла к мальчику через спортивную площадку, держа мяч за спиной. Павлик выглядел совершенно несчастным: губы вздрагивают, глаза на мокром месте – словно он потерял лучшего друга, и друг никогда больше не вернется.

– Сдулся? – спросил Павлик, глотая слезы. Он очень старался не расплакаться.

Ева с лукавым видом вытащила мяч из-за спины – целый и невредимый, как будто и не было никакого штыря.

– С чего ты взял? – спросила она.

Павлик радостно схватил мяч и обнял его обеими руками. Даже глаза сощурил от счастья.

– Не сдулся! – воскликнул он счастливо. – Правда, это самый лучший мяч на свете?

Это была просто дешевая и ни на что не годная резина, но Ева кивнула.

– А ты разве сомневался?

Павлик вдруг хитро, с прищуром, посмотрел на Еву и заговорщицким шепотом спросил:

– А это тоже фокус, да?

***

«Время… Да, ведьма умеет использовать время, когда ей это нужно. Она может делать его тягучим, как расплавленный от высокой температуры сыр. Она может останавливать его, как останавливает движение машин красный свет светофора. Но у времени есть свои правила. Его нельзя растянуть слишком сильно, только до определенных границ – сыр не намажешь за края ломтика хлеба. Время нельзя остановить навсегда и даже на долгий срок – красный свет на светофоре через строго определенный промежуток времени сменится зеленым, и вновь начнется движение.

Поэтому запомни: пользуйся временем ровно столько, сколько тебе позволено, ни секундой больше. А это значит – никогда не теряй время зря. Не упускай момент. Когда все готово – пусть задуманное случится. А после – все должно вернуться на круги своя».

***

Вечер был душным. Уже давно стемнело, но на набережной было не протолкнуться. Море по-прежнему штормило, но уже не так сильно. Оно словно начинало уставать от своего буйства. Самые смелые уже плавали, но таких было немного – единицы.

Ева вышла из машины Антона. Подол ее белого платья тут же подхватил морской вечерний бриз, оголяя ноги, но прохлады это почему-то не добавило. Антон подошел к ней и, обнимая ее за талию, повел вперед по огороженной декоративной брусчаткой дорожке.

Он привез ее в небольшой ресторан с выносными столиками и небольшой площадкой для танцев. Они выбрали столик. Заказали красное вино. Ева смотрела в глаза своему спутнику и, улыбаясь, думала про себя, что даже в вечернем полумраке они не изменили свой цвет. Обычно при тусклом освещении глаза кажутся темнее, потому что расширяются зрачки. Эти должны были казаться карими или темно-зелеными. Но они по-прежнему были болотными с крохотными бусинами черных зрачков.

– Кажется, ты понравилась моему сыну, – сказал Антон, делая глоток вина и не отрывая взгляда от лица Евы. – Обычно он с чужими не ладит.

Ева ничего на это не ответила.

– Он хочет быть футболистом, – сказала она, словно бы он у нее об этом спрашивал.

Антон недовольно поморщился.

– Всего лишь детское увлечение, – категоричным голосом сказал он. – С возрастом пройдет.

– Почему ты против? – мягко спросила Ева.

Антон пожал плечами и чуть искривил рот.

– Он будет ломать кости. Его будут покупать. Продавать. Если у него будут неудачи – на него будут ведрами лить помои. Если окажется, что у него не достаточно таланта, его карьера может сложиться просто паршиво. А уже лет в тридцать пять его отправят на пенсию. И тогда появится проблема, что делать дальше. Слишком много усилий. Зачем? У его отца есть бизнес, который можно расширять. Он может жить достойной жизнью и зарабатывать приличные деньги, даже не вспотев. Вот почему я против.