Подкидыш для депутата. Выбор сердца - Вероника Лесневская Страница 69

— …депутат из народа, ведь его жена стоит на учете не в дорогой частной клинике, а в аварийной городской больнице, — доносится обрывок фразы.

Журналистка вещает дальше. О сумме, запланированной на ремонт, к которой я добавил немного со своих счетов в качестве извинений и благодарности Илье Романовичу. Тонкий голос щебечет об объеме работ, о сроках, но я не слушаю.

Удивленно ухмыляюсь. Котенок даже в этой ситуации умудрилась меня поддержать. Представляю, как подрастет рейтинг «депутата из народа». Моя жена определенно приносит мне удачу. Персональный оберег. Однако все равно волнуюсь, как она отреагирует на неожиданную «популярность». Особенно сейчас, когда ее нервирует буквально все. Странно, но меня ее скачки настроения не напрягают. Наоборот, смешная такая. Будущая мамочка.

Не замечаю, как ноги сами несут меня в спальню. Мне нужно забрать наручные часы из комода. И тихо уйти на работу.

Но стоит переступить порог комнаты, как мой взгляд цепляется за спящую Катю. Нежную, спокойную. В моей постели, где ей самое место.

К черту и часы, и работу. Подхожу ближе и сажусь на край кровати. Пару минут просто смотрю на красавицу-жену. Касаюсь шелковистых волос, хаотично разметанных по подушке, поправляю локоны. Спускаюсь к шее, скольжу по бархатной коже, чувствуя под пальцами трепещущую жилку. Наклоняюсь и накрываю ее губами. Эгоистично наслаждаюсь Катиной податливостью.

Полусонная, она и не думает сопротивляться. Сладко потягивается, мурлычет что-то сквозь дрему, а потом нехотя открывает глаза. Смотрит с нежностью, видимо, отбросив все свои страхи. Чувствую, что ненадолго. Но радуюсь малому. Моя жена прекрасна. И такая родная, когда не обижается и не шугается меня.

— Доброе утро, — улыбаюсь я, чуть отстранившись. — Разбудил? Ты как, котенок?

— Ммм, хорошо, — сипло шепчет она.

Как обычно, смущается. Румянец ей к лицу. Не выдерживаю и целую Катю в щеку, а она вдруг обнимает меня в ответ. Прижимается ко мне изнеженным телом, проводит носом по моему и, протянув коронное «Ди-им», неожиданно льнет к губам.

Захватываю в плен ее ротик, углубляю поцелуй, будто хочу выпить ее всю. Разум отключается. Все становится неважным. Существует только женщина, которой дико хочется обладать. Единственной. Всегда.

Нависаю над Катей, упираясь локтем в матрац. Действую осторожно, не забывая ни на секунду о ее положении.

Я чертовски скучал.

Не прерывая поцелуя, провожу ладонью по Катиному животику, спускаюсь ниже, чуть отодвигаю резинку шелковых шортиков. Стараюсь держать свой пыл в узде, хотя готов немедленно наброситься на манящую жену. Меня сейчас даже апокалипсис не остановит…

Но Катя вдруг дергается подо мной, перехватывает запястье, впиваясь ноготочками в кожу, а сама сводит ноги вместе. Зажимается, закрывается, отталкивает меня. Так неожиданно. Я даже не знаю, что и думать.

— Дим, не надо, пожалуйста, — всхлипывает жалобно, а сама разреветься готова.

Черт. Опять напортачил!

Глава 2

Екатерина

Я скучала. По его прикосновениями, нежным и обжигающим одновременно. По губам, вкус которых сводит с ума. По хриплому шепоту, заставляющему мое сердце трепетать. По сильным рукам, которые поглаживают меня так ласково, что я готова замурчать от удовольствия.

Сдаюсь слишком быстро. Потому что искренне желаю этого. Хочу быть с ним. Единственным. Всегда.

Меня охватывает жаром. Каждую клеточку кожи пронизывают легкие импульсы. Теряю себя, наслаждаюсь, растворяюсь.

Принадлежу ему. Телом и душой, разумом и сердцем. Только ему — моему мужу.

Дима заметно распаляется. Обдает мои губы сбивчивым дыханием, прижимает тело к своему, ласкает нетерпеливо, вот-вот готовый сорваться и поддаться своим желаниям. В какой-то момент нависает сверху, не оставляя мне ни единого шанса на отступление. Проводит рукой по животу вниз и…

Именно в этот миг всю меня словно простреливает разрядом тока. Испуганно распахиваю глаза и открываю рот в немом крике. Я больше не здесь, не с Димой. Воспоминания уносят меня в прошлое. Мой самый жуткий кошмар оживает. И я не хочу, чтобы все повторилось.

Боюсь, что мужчина не сможет остановиться, если мне вдруг станет больно. Или в порыве страсти будет груб со мной. Сделает что-то, что навредит ребенку.

И хоть Дима никогда не давал повода так плохо о нем думать, я не могу справиться с паникой. Пронизывающий страх сильнее здравого смысла.

— Дим, не надо, пожалуйста, — всхлипываю, хватая его за руку.

Смотрю ему прямо в глаза, в которых бурлит лава, и мысленно молюсь: только бы он послушался. Осознал, принял и… не разозлился.

Дима отстраняется, убирает руки и выставляет их перед собой, ладонями вперед. Будто намекает, что нападать не собирается.

— Что с тобой происходит, котенок? — спрашивает обеспокоенно.

Чувствую себя ненормальной истеричкой. Но мне сложно совладать с собственными страхами.

Сажусь на постели, кутаюсь в простынь и часто хлопаю ресницами, смаргивая выступившие на глазах слезы. Дима окидывает меня напряженным взглядом и хмурится.

— Прости, — мямлю невнятно. — Я не могу. Не сейчас, — сглатываю ком в горле. — За малыша переживаю. Я только недавно на сохранении лежала и… — выдаю почти правду. — Прости.

— Я понял, — тянет Дима осторожно, словно с сумасшедшей разговаривает. — Все в порядке, Кать. Я тебя не трону, хорошо?

Слабо киваю, но невольно сжимаю край простыни на груди. Дима медленно протягивает руку к моему лицу и бережно стирает мокрые дорожки с щек.

— Прости, — повторяю я, потому что ничего больше вымолвить не в силах.

— Это… кхм… должно быть обоюдно. Я никогда не принуждал тебя и не собираюсь, — продолжает уговаривать меня, тщательно подбирая слова. — После того, как я тебя обидел, ты вообще имеешь полное право меня к черту послать. Но… — откашливается и произносит строже, — мне непонятно другое. Почему ты извиняешься, Кать? И почему так дрожишь сейчас?

— Прости, я… — лепечу неуверенно и осекаюсь, встречаясь с недовольным взглядом Димы.

Я снова это сказала.

Виновато закусываю губу и не знаю, как объяснить свое поведение, не задев при этом любимого. Как признаться, что после поступка Леши я не могу заставить себя вновь доверять кому-либо. И что я до ужаса боюсь за своего малыша. Не переживу, если что-то случится опять…

Импульсивно обнимаю руками живот, будто защищаясь. Мой маневр не укрывается от внимания Димы. Медовым взглядом он обволакивает всю меня, а потом его глаза сужаются.

— Ка-ать? — мрачнеет Щукин. — Как ты потеряла ребенка?

Его вопрос пулей летит прямиком в солнечное сплетение. Так больно и сильно, что не могу сделать вдох. Лихорадочно мотаю головой и больше не сдерживаю рыдания.