Алмазный башмачок - Джейн Фэйзер Страница 69

Ее растущее возбуждение теперь смешалось с чувством проникновения в какую-то неведомую и опасную область.

Почувствовав, что он подошел и встал перед ней, она протянула вперед руки и коснулась его тела. Он был обнажен Сердце ее забилось быстрее. Она стояла перед ним во всем великолепии своего придворного туалета, застегнутая на все пуговицы и крючки, затянутая в корсет и кринолин с тремя нижними юбками, в тяжелом платье из затканной золотой нитью тафты. Внезапно она всей кожей ощутила каждый предмет одежды на своем теле, тугие подвязки на ногах, скользкость шелковых чулок, тесноту корсета, стягивающего ее так, чтобы полуобнаженные груди выступали над низким вырезом декольте. Ощутила формы и нежность своей плоти.

Руки ее двигались по его телу, каждый палец стал заменой глазам. Лишенная зрения, она почувствовала, что ее пальцы стали невероятно чувствительными. Они, казалось, видели то, к чему прикасались, запечатлевали каждый бугорок и складку кожи любимого, когда она гладила его грудь, отыскивая соски. Осторожно облизнув кончики пальцев, она коснулась их влажными подушечками сосков и почувствовала, как от этого прикосновения они затвердели и поднялись Она прислушалась к его дыханию и поняла, что в окружающей их тишине можно различить куда больше звуков, чем раньше.

Легкое потрескивание фитильков свечей, хруст ее накрахмаленной нижней юбки, его внезапно замершее дыхание, когда она провела руками по его груди и опустила их ниже, к плоскому мускулистому животу. Поласкав влажными пальцами впадинку пупка, она обняла его узкую талию.

Он положил руки ей на голову и не сильно, но нетерпеливо нажал, посылая ее тело вниз. Она опустилась на колени, собрав вокруг себя юбки пышным хрустящим облаком.

Положив ладони на его ягодицы, она нащупала большими пальцами выступающие кости таза и вслепую прижалась лицом к животу, лаская его языком. Ощутив его восставшую плоть, она втянула се ртом.

Не снимая ладоней с ягодиц Лео, она начала играть языком, лаская его плоть. Ноздри ее ощущали мускусный запах его тела, на языке чувствовался солоноватый вкус.

Лео, утопая в блаженстве, взглянул на нее. Ее лицо, обращенное кверху, казалось, светилось изнутри, и черная бархатная повязка у нее на глазах, не позволявшая ему заглянуть ей в душу, особенно оттеняла этот идущий откуда-то из-под кожи свет. Голова Корделии запрокинулась, отчего хрупкая шея изящно выгнулась вперед, сама она была целиком захвачена тем, чтобы доставить ему удовольствие. Взглянув на закрытое повязкой лицо, он понял, что все ее мысли полны только его телом, так тесно прижатым к ней, его вкусом, ароматом, и… кровь взбурлила в его жилах.

Корделия была захвачена ощущением силы, энергии, которую она вливала в Лео, лаская его. Она ощущала его наслаждение кончиками своих пальцев, чувствовала его своим языком, своим небом. Она обожала его тело, восторгалась тем, что проделывала с ним, с трепетом ожидая момента, когда ее ласки приведут его на вершину блаженства… И вот этот момент настал, его восторженный стон заполнил всю комнату, пальцы его переплелись в густой волне ее волос, словно это была единственная опора в бушующем море страсти.

Но вот пальцы его ослабли, хотя она, прижавшись лицом к его животу, все так же оставалась коленопреклоненной. Ноги его были напряжены, словно он боролся с какой-то идущей на него извне силой; но руки мягко касались ее лица, лаская округлости щек, приподнимая подбородок, чтобы ощутить и приласкать нежную кожу под ним. Потом он взял ее под локти и решительно поставил на ноги.

— Ты хочешь, чтобы я снял с твоих глаз повязку?

Корделия отрицательно покачала головой:

— Нет, только если этого хочешь ты.

Лео улыбнулся и поцеловал ее, ощутив на губах солоноватый вкус своего тела.

— Какая же ты чудесная и отзывчивая любовница, моя милая.

Корделия улыбнулась.

Он потянул ее в глубь комнаты, и она ухватилась обеими руками за его руку, делая маленькие осторожные шажки, чтобы не споткнуться и не упасть.

— Ну а теперь стой и не шевелись.

Она поняла, что он сделал несколько шагов в сторону, и внезапно ощутила себя потерянной в пространстве, но всего лишь на какое-то мгновение. Потом он возник у нее за спиной, и она почувствовала, как его пальцы коснулись застежки платья на спине. Она не шевельнулась, когда он неспешными движениями стал раздевать ее, сладострастно медленно возясь с каждым крючком, каждой пуговицей, каждой завязкой. Наконец она осталась в одной сорочке, корсете, чулках, подвязках и туфельках. Ощутив на своей обнаженной коже прохладу ночного воздуха, она заморгала под повязкой на глазах, увидев себя мысленным взором со стороны так же четко, как если бы заглянула в зеркало.

Она ждала, что он развяжет ей шнуровку корсета, и затаила дыхание, когда услышала звяканье ножниц и почувствовала, что корсет падает с нее.

Руки Лео скользили по ее телу, лаская его сквозь тонкую ткань сорочки, огибая полукружия грудей и изгибы ягодиц.

Губы его целовали ее шею, язык скользил по нежной коже щек, по контурам ушей. Корделия, едва сдерживая дрожь, ожидала того невыносимо приятного мгновения, когда его язык проникнет в завиток ее уха. Он знал, что от восторга она вознесется на вершину блаженства, но оттягивал этот момент, дразняще лаская кожу за ухом, осторожно и нежно покусывая мочку. Повязка на глазах, лишив ее зрения, в то же время обострила все чувства. Она не могла видеть его, только чувствовала ласкающие прикосновения и не хотела даже допустить мысль, что этот восторг может прекратиться.

Но вот он нежно ив то же время решительно сжал ее голову обеими руками, и она, поняв, что долгожданный момент наступил, забилась в его руках. Его язык проник в завиток ее уха, отчего она выгнулась в пароксизме страсти, и грань между мукой и наслаждением перестала существовать.

Он засмеялся, по-прежнему крепко обнимая ее, и его горячее дыхание смешалось с влажностью всюду проникающего языка. Корделия попыталась было отстраниться, сквозь смех умоляя его прекратить эту сладкую муку. Но с каждой безнадежной попыткой вырваться из крепких объятий восторг ее все возрастал, так что в конце концов она перестала понимать, какая именно часть ее тела отвечает на ласки.

Наконец он сжалился и оторвался от нее. Корделия прильнула к его груди, обессилев от борьбы, от желания, исходящего из ее лона.

— А теперь сними с себя все остальное сама.

Его голос негромко, но настойчиво прозвучал в бархатной темноте, и она догадалась, что Лео отступил назад, оставив ее в прохладной пустоте ночи.

Она сбросила туфли и ощутила грубость ковра под ногами. Потом приподняла подол сорочки и развязала подвязки.

Осторожно скатала чулки до колен, а потом стянула их. Повязка на глазах придавала каждому ее движению особую остроту и прелесть. Она знала, что его глаза неотрывно следят за ней, но об их выражении могла только догадываться.

Бросив чулки на ковер, она выпрямилась. Но где же он?