Танцуй со мной в темноте - Алекс Хилл Страница 6

– А где кофемашина? – Никита придирчиво оглядывает кухню и открывает дверцы шкафчиков.

Вскипаю от возмущения, вспоминая, что он больше здесь не хозяин. Шагаю к кухонной зоне и останавливаюсь у стола, оставляя необходимую дистанцию. Складываю руки на груди, мышцы в ногах вибрируют. Хочется то ли убежать, то ли пенделя ему прописать.

– Ты нормальный вообще?! Оставь ключи и вали. Ты здесь давно уже не живешь!

– Вот она, – Никита открывает крайний шкафчик. – Капсул не осталось?

– Ты оглох?!

– Ладно. Чай тоже подойдёт. Ты будешь?

Из горла вырывается звериное рычание. Как я могла забыть, что Никита разговаривает в своей замечательной манере – «Я слышу только то, что мне нравится, а говорю то, что хочется».

– Я не буду чай. И ты тоже!

Он разворачивается, опираясь поясницей о кухонную тумбу и пускает в ход сражающий взгляд:

– Да ладно, Ань. Тебе жалко чая для хорошего друга?

– Хорошие друзья не приходят без приглашения в четыре утра, – парирую я, решительно вступая в схватку. – Что ты пытаешься доказать, Никит? Хочешь подтянуть меня за слова? Пришел показать, какой ты крутой молодец? Я действительно считаю тебя другом, закрывая глаза на то, что чаще всего ты ведёшь себя, как задница. Почему нет? Ты очень…

Приходится прокашляться. В груди горит, легкие все в дыму. Никита любезно предоставляет мне возможность собраться с силами и молчит. Надо же… Какая честь.

– Ты очень помог мне, – заканчиваю, вглядываясь в безэмоциональную маску.

Как я и думала, для него это все не имеет значения. Никита – чистые инстинкты и минимум эмоций. Так пусть знает, что я все понимаю и не собираюсь делать из случившегося трагедию всей жизни. Я на самом деле хочу идти вперёд, но для этого нужно сгладить еще один момент…

– Чего ты так боялся, когда сбегал, Никит? Что я начну преследовать тебя и лить слезы, умоляя быть со мной? Этого ты ожидал от малолетки? Я не тупая. Все поняла. Тебе не нужны отношения. О'кей. Проехали. Что мешает нам действительно нормально общаться, а не устраивать сцены?

– Даже так? – он заинтересованно дергает бровью. – А секс входит в наш дружеский контракт?

Хочет смутить меня? Говна ему на лопате.

– А тебе что, не хватает секса? – техника вопросом-на-вопрос всегда спасает.

– А тебе хватает? Этот дятел так хорош?

– Хочешь обсудить мою личную жизнь?

– А ты этого хочешь? – мурчит он, украшая слова сексуальными искорками, которые разбиваются о мою кожу.

– Нет, спасибо. Могу дать тебе номер Марины? Помнишь ее? Думаю, она с удовольствием поболтает с тобой на эту темы и даже подружку возьмёт.

– Надо же. Какая забота.

– Обращайся.

– Обязательно, малышка. Так что там с чаем?

– В другой раз, Никит. Я сегодня не настроена на долгие дружеские посиделки.

– Неужели совсем не скучала по мне?

– Не настолько…

Никита выпрямляется, а я невольно делаю шаг назад. Его голос переливается змеиным шипением:

– Врешь.

– Пришел потешить самолюбие? Это низко. Я переболела, можешь не стараться.

– Я ещё даже не начал.

Какой же он все-таки козел! Демоническая корона ещё башку не надавила?

– А я уже закончила.

– Хорошо, малышка. Рад это слышать. Вижу, у тебя действительно все круто. Живешь в моей квартире, работаешь в моем караоке, нашла себе миленького мальчика. Молодец.

– Не нуждаюсь в твоей оценке, но спасибо, что составил список моих достижений. Распечатаю и на стенку повешу.

– А еще курить начала. Большой минус.

– Ты сам…

– Речь не обо мне.

– Ну почему же? Давай теперь о тебе поговорим. Как дела в Аду? Как Люцифер поживает?

– В аду жаришка. Люцик в добром здравии. Привет тебе передавал, – на губах Клима появляется кривоватая улыбка.

Ох, черт! Нельзя веселить его. Настоящей улыбки я не выдержу, еще не готова.

– Супер. Вот и поговорили, – поджимаю губы. – Время уже позднее. Тебе не пора?

– Выгоняешь?

– Да!

– И даже не предложишь остаться на ночь? Разве друзья не так поступают?

– Это не наш случай.

– Боишься, что набросишься на меня? – он склоняет голову набок, откровенно разглядывая.

– Не так уж ты и неотразим, Никита. Не обольщайся.

– Ну, куда уж мне до твоего дрыща…

– Есть такое качество – скромность. Слышал что-нибудь об этом?

– Слышал, что от него яйца отваливаются.

– Ты просто… – массирую пальцами лоб, прикрывая глаза.

Силы на исходе. Я слишком устала, чтобы продолжать военные действия, прикрываясь нелепой дружбой.

– Ты похудела, – голос Никиты звучит ближе.

Не поднимаю головы, не открываю глаз. Не могу. У него все еще слишком много власти. Молюсь только об одном, чтобы он не вздумал касаться меня, иначе здесь все запылает.

– Спасибо, – отзываюсь тихо.

– Это не комплимент. Сколько часов в сутки ты спишь?

Спрашивает главная причина моей бессонницы. Даже смешно.

– Достаточно. Правда, ты сейчас срываешь мой режим.

– Мне стыдно.

– Ага, конечно…

– Значит, будем дружить? Снова?

Ох, черт… Ладно, последняя атака. Я выдержу. Уверена, он просто меня проверяет.

– В этот раз, – поднимаю подбородок, в ушах стоит звон сцепленных мечей, – реально дружить.

– Как скажешь, малышка.

Он так близко. Если вдохнуть поглубже, возможно, я даже смогу почувствовать запах летнего дождя. Нет! Нет! Нет!

– Теперь тебе точно пора, – приподнимаю брови и вкладываю во взгляд максимум твердости.

– А у тебя действительно неплохо получается, но ты же понимаешь, – Никита наклоняется, и мне приходится задержать дыхание, чтобы снова не отравиться ядом, – что на меня это не действует?

– Пока, Никит, – отвечаю, не моргнув и глазом.

Он приподнимает уголок губ. Боюсь представить, что это значит. Придумал очередное правило для нашей игры или еще одну ловушку? Хотя, это одно и то же.

Никита, наконец, отходит, разрывая контакт. Чувствую такую слабость, словно он держал меня в тисках все это время.

– Обнимешь на прощание? – произносит он, открывая входную дверь.

Не двигаюсь с места, даже смотреть на него не хочу. Это признание поражения и практически мольба о пощаде. И он, и я, понимаем, сейчас все заканчивается только потому, что Никита сам отступил. Как, черт возьми, благородно…