Бегущая против волны - Людмила Толмачева Страница 59

Ирина не почувствовала, как сбилось с ритма ее сердце, как трудно стало дышать. Неотрывно глядя на эту сцену, она боялась поверить в самое страшное, она еще надеялась на благоразумие дочери и хоть какое-то понятие о чести у Дубца, но вскоре ее слабая надежда рухнула. Алена обвила шею Дубца тонкой рукой и прильнула к нему всем телом, а он начал осыпать поцелуями ее шею, плечи, грудь…

Ноги Ирины ослабли настолько, что она села прямо на пол. Иван поспешил нажать кнопку на пульте, экран погас. Белый как мел он подскочил к Ирине и суетливо попытался поднять ее, но она, отяжелевшая, оглушенная, невменяемая, с остановившимся взглядом, неподатливо выскальзывала из его рук. Встав перед ней на одно колено, он произнес:

— Ирина, я ничего не знал. Клянусь. Честное слово!

— Разве это не входило в ваш сценарий? — слабым, безжизненным голосом спросила она, не глядя на него.

— К-каккой… какой сценарий? О чем ты?

— Я знаю о вашем сговоре, Иван. Ради бога, не строй из себя невинного мальчика, это же отвратительно! Хотя бы ты будь настоящим мужчиной.

— Ты все слышала? — побагровел он. — Ирина, я…

— Ты в самом деле не знал об их связи?

— Нет, честное слово, не знал. Для меня это тоже шок. Сергей предстал совершенно в другом свете…

— А себя, значит, ты видишь в самых радужных тонах, так?

— Н-нет, то есть… Мне стыдно. Очень. Не знаю, простишь ли меня…

— Мы сейчас же уезжаем с дочерью. Я прошу тебя помочь. Дубец будет чинить препятствия — он способен на все, вплоть до физического устранения. Поэтому я очень прошу помочь. Отвлеки его, ну придумай что-нибудь, дай мне возможность добраться до аэропорта.

— Хорошо. Я постараюсь, но… Ирина, неужели мы расстанемся навсегда? Для меня все теряет смысл, вся жизнь станет никчемной. Я давно не испытывал к женщине ничего подобного. Разве только в молодости. Я говорил тебе, что это болезнь, что я болен тобой. Эта болезнь неизлечима, я уверен в этом. Да, я понимаю — мои шансы уменьшились из-за этой пошлой торговли с Дубцом. Будь она трижды проклята! Этому нет оправдания, и все же между нами огромная разница, разве ты не видишь? Он продавец — холодный и расчетливый, я же — ослепленный страстью, потерявший ориентиры в реальном мире, полностью ушедший в мир своих грез. Да-да. Грез. Можешь смеяться надо мной: мол, солидный мужик ударился в слезливую романтику и прочая…

— Я верю тебе, — просто сказала Ирина, оборвав его пылкий монолог. — Помоги мне встать.

Они поднялись.

— Ты обещал помочь, — напомнила она бесцветным тоном.

Устремив взгляд в окно, где в пышной красе догорающего лета буйствовала природа, она некстати подумала, что ее теперешнему настроению больше бы соответствовали дождь со снегом и пронизывающий ветер.

— Я все сделаю, — твердо пообещал Иван и вдруг с опозданием отреагировал на ее слова. — Ты боишься физического устранения? Но это же бред…

— Нет, это серьезно. С первой женой и ее любовником он тоже не церемонился.

— Даже так? Тогда это меняет дело.

Он на минуту задумался, а потом заговорил, сдержанно и сурово:

— Он у меня вот где, — показал он сжатый кулак. — Со всеми потрохами. Ссорится со мной ему очень невыгодно. А ради денег он возьмет отступного. Я уверен. Но я избавлю тебя от выяснения отношений. Собирайся и ничего не бойся.

Завтракали на террасе, среди цветочной феерии. Ей чудесно гармонировала столовая плетеная мебель в стиле модерн. Но в душе Ирины эта гармония ничем не откликалась, напротив, все, что ее окружало в этом доме, казалось враждебным и мрачным. Она с трудом сдерживала клокочущий внутри нее шторм, боясь раньше времени выплеснуть его наружу и тем самым разоблачить свои планы.

— Что-то ты бледная, Ира. Не заболела случайно? — с фальшивой заботливостью спросил Дубец.

— Голова побаливает, — выдавила она и откусила кусочек булочки, чтобы больше не отвечать ни на какие вопросы.

— Надо принять какой-нибудь анальгетик, — безразлично посоветовал Дубец и посмотрел на Алену через край чашки.

Ирина перехватила этот взгляд и чуть не подавилась булкой. Пришлось срочно запивать чаем. Иван был необычно сдержан и скуп на слова. Но за столом царила Алена, поэтому его сдержанность осталась незамеченной.

— Сегодня мы обязательно сходим в Старый город, побываем в королевском замке, в Соборе Святого Мартина… Где еще? Ах да! В Президентском дворце. Он, мама, тоже старинный. Шестнадцатый век, кажется.

— Семнадцатый, — поправил Иван.

— Ну, неважно. Главное, что старинный. А еще я свожу тебя в один погребок, где мы вчера пили такое клевое вино. Мм, прелесть! Оно земляникой отдает, такое густое и цвет — как у рубина, нет, темнее — как кровь.

— А не рано тебе по погребкам ходить? — спросила Ирина, вложив в эту фразу все спокойствие, на какое была способна.

— Ну, начина-а-ается! Тебе только и рассказывать! Да оно как виноградный сок, это вино. Если хочешь знать, здесь даже лечат красным вином.

— Я поддерживаю твою маму, Аленушка, — степенно изрек Дубец, прихлебывая чай и не сводя с нее глаз. — Не увлекайся алкоголем. Не дай бог, рано состаришься.

— Фи! Мне это не грозит. У меня такая конституция, что хоть ржавые гвозди глотай, ничего не будет. И кожа дубленая, вот смотрите! — она хихикнула, протягивая Дубцу руку.

Тот бережно обхватил Аленино запястье своими толстыми пальцами и осмотрел ее руку от кончиков пальцев до плеча. В заключение они обменялись взглядами: с одной стороны — обольщение, с другой — страстное желание. Иван крякнул, потянулся за чайником, уронил салфетницу. А Ирина сидела с застывшей улыбкой, будто за столом происходило что-то невероятно милое и забавное.

— Сергей, — глухим голосом обратился Иван. — Я забыл обговорить с тобой очень важную деталь. Нам придется сейчас съездить к одному господину…

— А нельзя отложить до вечера? У нас другие планы на этот день. Так ведь, девочки?

— Нет, не получится. Он после обеда уезжает в Прагу и будет здесь не раньше следующей недели.

— Это важно? — спросил Дубец.

— Очень.

— Что ж. Надо значит надо. Увы, Аленка, в погребок пойдете без меня. Или подождите до вечера.

— Ну вот, — надулась Алена, — я так и знала, что с вами каши не сваришь. Ох уж эти мне взрослые! Никакой обязательности. Ладно, мы с мамой по магазинам пробежимся, а после обеда все вместе в Старый город поедем. Надеюсь, больше ничего не произойдет?

— Постараемся, — пообещал за всех Иван и первым встал из-за стола.

Они остались одни. Где-то в саду работал Вацлав, поэтому Ирина, войдя в Аленину комнату, первым делом захлопнула открытое настежь окно.

— Зачем, мам? Из сада так офигенно розами пахнет, как будто духами.