Фортуна - женщина - Уинстон Грэхем Страница 57

— Как же тебе удалось переломить ситуацию?

— Я слишком много знала. Все сошлось. Я пригрозила, что, если она не признается, я сама заявлю в полицию — или опубликую в газетах. Сказала, что если твоя жизнь будет покалечена, то и она тоже пострадает, и память о Трейси, и доброе имя Виктора. Не могу сказать, что я горжусь своим поведением.

Я накрыл ее руку своей ладонью.

— Я заставила ее понять, что, наоборот, чистосердечное признание в наименьшей степени сопряжено с оглаской. Пообещала, что мы сделаем все от нас зависящее. Оливер, нельзя ли не предавать эту историю огласке?

— Многое зависит от полиции. Но зачем им это нужно? Ее вряд ли привлекут к уголовной ответственности. Я тоже сделаю заявление. Не знаю, что еще можно предпринять.

Мы свернули на лондонское шоссе. Какое-то время не было слышно ничего, кроме гудения двигателя да шуршания шин. Странная поездка. Самая странная в моей жизни. Мне было тяжело, стыдно. Даже мелькнуло сомнение: да правда ли, что это — лучший выход? Но Сара знает, что делает. Она лучше меня знает миссис Мортон — возможно, боится, что та передумает… Сзади заскулила Трикси. Я бросил взгляд в зеркало заднего обзора и увидел, что миссис Мортон перебралась в другой угол.

— Сара… Твоя записка…

— Ох, прости. Наверное, я напустила туману. Но ведь у меня ни в чем не было уверенности — одни догадки. Я должна была справиться с этим в одиночку.

— А я подумал…

— Что я тебя бросила?

— Нет…

— Неужели ты никогда не перестанешь сомневаться? Разве я хоть раз дала повод?..

— Нет. Господи, нет. Я боялся… что Трейси жив.

— Ах, Оливер!

— Вот что не давало мне ни минуты покоя. Настоящий кошмар. По сравнению с этим ничто не имеет значения. Лишь бы не потерять тебя…

— Оливер, у тебя нет ни малейшего шанса меня потерять. Нет и не было, так и знай!

— Кажется, я начинаю в это верить. В первый раз за все время. Иногда бывает труднее всего поверить именно в то, что для человека важнее всего. Сара, я больше никогда не буду сомневаться в тебе. Обещаю.

Это случилось сразу после Фарнингема. Дождь перестал, дорога лежала перед нами — ровная и широкая. Мы ехали со скоростью примерно пятьдесят миль в час. Встречные машины попадались редко. Свет в окошке какого-то коттеджа заставил меня взглянуть в зеркало заднего обзора: не обгоняет ли нас какая-нибудь машина? Я не увидел миссис Мортон и повернул голову в другую сторону. И вдруг — яростный порыв ветра, испуганный визг Трикси… потом Сары… автомобиль круто занесло… открытая дверца метнулась парусом… скрежет тормозов… скрип шин об асфальт… нас бросило на кусты и какое-то дерево… мимо летели поля… наконец — страшный грохот… и тишина…

* * *

Я кое-как выбрался наружу и услышал собачий вой. Машина лежала на боку. Трава намокла. У меня мелькнуло желание лежать и не двигаться, и уж, во всяком случае, ни о чем не думать. На четвереньках я подполз к автомобилю. Внутри было темно… заливалась Трикси.

— Сара! — позвал я.

Крыло было сорвано; переднее колесо гордо взметнулось вверх. Я уцепился за него, чтобы подняться на ноги, — оно крутнулось у меня в руках. Я так же, ползком, обогнул автомобиль и, заглянув в заляпанное грязью ветровое стекло, увидел Сару. Меня чуть не вырвало.

Ее дверца оказалась внизу, поэтому я не смог до нее добраться. Сзади продолжала скулить Трикси; потом она принялась лизать лицо Сары, люк на крыше автомобиля!

Я пошарил кругом и, найдя увесистый булыжник, начал колотить им по крыше. Через несколько минут образовалась вмятина — но и только. Я совсем лишился сил, причем слабость была обусловлена не только физическим состоянием. Судьба описала круг, и я потерял Сару там же, где нашел, — в автомобиле. Мрак, боль и тщетность усилий. Вот чему — а не Трейси — было суждено разлучить нас! Слепой случай, пустота и отчание. Мое лицо было мокрым — не знаю, от слез или от пота.

Я взял другой, более острый камень и предпринял новую попытку. На этот раз мне удалось пробить металл. Я сунул в щель руку, но не смог дотянуться до защелки. Пришлось проделать в крышке люка еще одну пробоину.

Задача продолжала оставаться сложной. Защелку заело; мокрые пальцы с нее соскальзывали. Все же мне удалось ее повернуть. Крышка люка сдвинулась, и я услышал чье-то тяжелое дыхание. Я сильнее рванул крышку люка, чтобы полностью открыть его и в следующее мгновение коснулся ее волос, затем лица. Она пошевелилась. Живая!

Это вывело меня из оцепенения: мне снова было что терять! Я начал бессвязно разговаривать с ней, гладил ее лицо, старался привести ее в чувство, сердито кричал на мешавшую Трикси. Наконец я ухватил Сару под мышки. Однако мне не удалось ее вытащить. Она застонала…

Я понял: ей придавило ногу. Неподалеку послышались голоса. Я стал отчаянно звать на помощь.

Показался один из местных жителей: молодой очкарик. Он метнулся в проделанный моей машиной пролом в изгороди, подбежал и уставился на меня.

— Ну и ну! Вы в порядке?

— Моя жена… она ранена, я не могу ее вытащить. Не могли бы вы сбегать за доктором… и вызвать ”скорую помощь”? Скорее!

Сара вдруг открыла глаза.

— Привет…

— Сара, ты…

— Я в порядке, Оливер.

— У тебя что-нибудь болит?

— Нога… с ней что-то непонятное.

— Господи, милая, это я во всем виноват. Я не успел сообразить, что она задумала. Выскочила из машины, и нас занесло…

— Я знаю. Что с ней?

Я думал, молодой человек ушел, но он обошел автомобиль и посветил внутрь фонариком.

— Это приборная доска. Ее сорвало вниз. Но я думаю, мы справимся. Сейчас сбегаю за ломиком.

— Приведите врача. У вас есть телефон?

— Нет. Зато он есть у соседа. Не беспокойтесь. Я уже попросил брата этим заняться.