Лихорадка в ритме диска - Наталия Яровая Страница 56

Да уж куда яснее. Мы с Катькой посмотрели друг на друга, разом набрали в грудь воздуха и, как в воду, шагнули в дверь.

На всю жизнь запомню этот запах. Запах формалина и нежизни. Господи, как не хотелось смотреть на то, на что требовалось посмотреть! Мрачная толстая тетка подвела нас к столу, на котором лежало тело, накрытое серой тканью. Сзади подошел тот — «не то железнодорожник, не то авиатор, а как выяснилось, прокурор». Тетка откинула ткань, мы с Катькой охнули и закрыли ладошками лица. «Не то железнодорожник, не то авиатор» подхватил нас под руки и вывел на улицу. Там на лавочке перед глазами у меня поплыл белый туман, потом была какая-то суета, потом запах нашатыря, потом голос Шара: «Ну, девки, мороки с вами!», потом белое Катькино лицо, глядящее на меня как будто с небес.

Наконец, постепенно в голове стали складываться какие-то картинки, в нос проникли запахи, в уши — звуки. Я пришла в себя.

Мы посидели какое-то время молча. Шар нас не торопил, сидел напротив, ждал. Наконец, прокурор (он же — «не то железнодорожник») спросил:

— Ну, что скажете?

Катька сморщилась, как от кислоты, но ответила:

— Да, по-моему, это он, Павленко.

— Павленко? — спросил прокурор. — А почему вы так думаете?

— Как почему? Документы у него были, карточка банковская.

— Я не фамилию его спрашиваю. Я спрашиваю: тот ли это человек, которого вы видели мертвым в кабине джипа?

— Ну да. Вроде он. Хотя мы его не долго видели, да и был он в большей сохранности, если можно так сказать.

— Хорошо, подпишите эти бумаги, — он ткнул пальцем в строчки, — вот тут, еще вот тут. Вот и отлично, у меня к вам, барышни, вопросов больше нет. Пока нет.

Не очень-то обнадеживающе это звучало, но нам все-таки стало полегче. Прокурор папочку собрал, с Иванычем за руку попрощался и к машине направился. А мы остались на лавке. Шар курил и поглядывал в небо. А мы с Катькой постепенно отходить стали, в смысле — восстанавливаться. Оттого и вопросы задавать начали. Я поинтересовалась: отчего наше опознание потребовалось, ведь Иваныч и сам мог бы это сделать, чего ж над нами измываться-то? Или он боится не узнать своего шефа?

Шар сигаретку притушил и аккуратненько окурок в банку, что вместо урны под деревом была пристроена, опустил.

— Да в том-то и дело, что не Павленко это.

Мы вытаращили на него глаза:

— Не Павленко?! А кто же?

— По всему выходит, что это Бойцов Андрей Романович.

— Бойцов?!! Бывший компаньон, а потом и первый конкурент вашего Павленко?

Шар поднял на нас глаза и пристально посмотрел.

— Ого, девоньки, а вы неплохо осведомлены!

Катька вяло отмахнулась от его взгляда:

— Это я про Павленко справки наводила, а заодно и про Бойцова узнала. Что они где-то в одно время пропали, и никто ничего ни про одного из них не знал. Только где же тогда ваш шеф, если этот из джипа — не он? И как у него документы Павленко оказались?

Но Шар на наши вопросы отвечать не стремился. Наоборот, наша осведомленность о существовании Бойцова его явно насторожила. А мы оправдываться и не собирались. Не за что…

Вскорости все опять забрались в микроавтобус и нас повезли домой. Ехали молча. Молчали Димыч с Серегой, молчали мы с Катькой. Я смотрела в окно: улицы родного города были залиты янтарным светом золотой осени. Через стекло ощущалось тепло сентябрьского дня.

Самый замечательный сезон! Воздух чистый и прозрачный, небо бездонное, синее. Еще жарко на солнце, но ветерок доносит тонкий, изысканный холодок. Городские клумбы полыхают осенними цветами, народ на улицах — в полукурортно-полуделовом настроении. Говорят, когда-то в шестидесятых к нам Хрущев приезжал вот в такой же сезон. Приморский сентябрь во всей красе стоял. А тогдашнее краевое руководство для горожан надбавки к зарплатам у вождя добивалось. За отдаленность и тяжелые климатические условия. Хрущев же, как глянул на нашу осень, так и послал всех по матушке. Дескать, у вас тут Сочи и Сан-Франциско, а вы надбавки выхариваете. И зарубил проект о дополнительном коэффициенте. А что у нас зима сырая и ветреная пять месяцев в году длится — учитывать не стал.

Хотя все меняется, и климат тоже. Сейчас и зимы другие. Со снегом и без ветра.

Я зиму не люблю.

Тут как-то само собой припомнилось, что мы с Катькой без сапог остались. Не купили на Павленковы деньги. Летом-то не сезон на зимнюю обувь. Хорошо, хоть шубками запаслись. И представила я нас: на Катьке шубка беленькая, на мне курточка леопардовая, и обе мы в кроссовочках на теплый носок. Представила и захихикала.

Катька обернулась ко мне:

— Что смешного-то?

Я отмахнулась. И правда, ничего смешного. Наряды-то небось тоже сдать придется, как и «прадик».

Нас подвезли к подъезду, мы выбрались из автобуса. Димыч с Серегой следом. Однако в квартиру с нами не пошли.

— Ну что, девчонки, прощаемся. Иваныч охрану снял. Так что теперь некому вам на кухне помогать.

— Ничего, — сказала Катька, — продукты целее будут.

— Ладно вам, не жмотьтесь. Да, еще вот что, Иваныч велел у вас карточку взять. Сказал, вы знаете.

Мы с Катькой посмотрели друг на друга. Потом она нехотя полезла в сумку.

— А что еще забрать велел Иваныч?

Димыч пожал плечами:

— Да вроде и все. Ни про что другое не говорил.

Катька протянула ему банковскую карточку Павленко.

— Держи. Скажи Иванычу, что мы сожалеем.

О чем именно мы сожалеем, Катька не уточнила. То ли о том, что в джипе не Павленко оказался, то ли что мы его денежки попользовали, то ли что пришлось с карточкой проститься. Да я и сама бы затруднилась уточнить.

Наши бывшие охранники потоптались на месте, потом руки протянули — прощаться.

— Вы, девки, если что, обращайтесь. Мы всегда на помощь готовы. В нерабочее время.

Мы покивали. Пацаны в автобус загрузились и поехали. Глядя им в след, Катька грустно проныла:

— Прощай, дорогая карточка, здравствуй, экономия и бережливость! Хорошо, хоть шмотки оставили.

Мы поплелись в квартиру.

Два следующих дня прошли в пережевывании последних событий. Причем наиболее остро обсуждалась нами проблема финансового краха.

— Видишь, как я права была, оставив наш «спринтер», — с полной уверенностью, что именно так и было, изрекла Катька.

— А я думала, это я такая предусмотрительная, — вздохнула я.

— А не мешало бы нам его проведать. Иначе как передвигаться собираемся?

Мы быстро подхватились и поехали на стоянку, где оставили Катькин автомобиль. Добрались довольно скоро, автобусы днем почти пустые, да и пробок в это время не бывает.