После игры - Эбби Глайнз Страница 55

Четыре месяца спустя….

РАЙЛИ

Неделю весенних каникул мы с Брейди провели не вместе. Брейди отправился в Алабамский университет, где ему устроили экскурсию по колледжу, в котором он будет учиться в ближайшие четыре или пять лет, если получит редшерт (*Redshirt в колледжах США — спортсмен проводит год, не участвуя в официальных спортивных мероприятиях, но не теряет право участвовать в следующем году. Студенческие спортсмены становятся redshirts по многим причинам. Одним из фактов является то, что студент-спортсмен не может быть готов, к тому, чтобы распределить время между академическими и спортивными занятиями). Я была счастлива за него, и наблюдать за его мечтой было удивительным, но это означало и то, что он был близок к тому, чтобы оставить меня. Покинуть Лоутон. Его жизнь изменится.

И моя тоже.

Я закончила свое онлайн-обучение в средней школе две недели назад, и подала заявку на работу в Нэшвилле. Это было всего в часе езды, и пока я не смогу позволить жилье для себя и Бриони, я была намерена платить няне здесь, в Лоутоне, а работать в Нэшвилле, посещая Нэшвилльский государственный колледж. Они предложили мне множество онлайн-занятий, так что, с помощью моих родителей я смогла бы совмещать учебу и работу.

Поговорить обо всем этом с Брейди мне в голову приходило. Рождество далось ему нелегко из-за отсутствия отца. В конце января он согласился поужинать с ним, хотя он не простил Буна, он согласился на совместные обеды раз в месяц. Ничего больше.

Развод был окончательно оформлен в начале этого месяца. Это было еще одно тяжелое время для Брейди и его мамы. Это был настоящий конец.

Учитывая все, что происходило в его жизни, я не хотела грузить его своими планами. Они просто напоминали нам, что наше время подходит к концу. Скоро наступит июнь, и он уедет в Тускалузу. Тогда, я начну готовиться к своей новой жизни. К своей новой работе, какой бы она ни была.

Я подала заявление на должность кассира в банке, секретаря, в нескольких адвокатских и медицинских конторах, а также подала заявку на работу в библиотеку Нэшвилльского государственного колледжа. Если бы я получила эту работу, то это дало бы мне скидку на мое обучение и компенсировало бы тот факт, что она была менее оплачиваемая.

Ожидание работы было самой трудной частью. На следующей неделе у меня должно было быть два собеседования. Одно в семейном адвокатском бюро, а другое в кабинете педиатра. Мои родители очень поддерживали меня. Они даже предложили оплатить половину дневного ухода за Бриони. Ей понравится находиться с другими детьми в течение дня. Этот факт давал мне возможность, справиться с той мыслью, что в течение дня я буду от неё далеко.

Обо всем этом мне нужно было поговорить с Брейди. Сегодня вечером он возвращался домой. Он планировал, что мы с Бриони поужинаем вместе с ним, его мамой и Мэгги. Бриони любила ходить к Мисс Корали. Она уже спрашивала меня, когда мы туда поедем.

Я была готова увидеть Брейди. Я скучала по нему всю неделю, но его отсутствие было лишь предчувствием того, что должно было произойти. Он же говорил так, будто мы останемся вместе, когда он уедет. Но я знала, что этого не произойдет. Я не могла этого сделать. Это было бы слишком больно. Я была счастлива с ним. Однако в последнее время я грустила, думая о будущем.

Я не хотела жить грустью. Порвать с этим и двигаться дальше было единственным способом исцелиться и обрести счастье. Однако сказать об этом Брейди с каждым днем становилось все труднее. Он написал мне о кампусе и о том, как там здорово. Он звонил мне каждый вечер, чтобы поговорить о следующем годе и о том, что не может дождаться, чтобы все мне показать.

В его голове наши отношения жили бы и на расстоянии. Я приезжала бы к нему, когда могла, а наших телефонных звонков было бы достаточно. Может быть, его сердце не болело от разлуки со мной. Несмотря на все волнения, связанные с новым колледжем и легендарной футбольной командой, частью которой он собирался стать, я пыталась понять его.

От этого мое сердце болело не меньше.

Когда я думала о жизни без него, я брала Бриони на прогулку и наслаждалась ею. Это напоминало мне, что я была мамой и у меня была прекрасная дочь. Жалеть себя было глупо и поверхностно.

Я взглянула на Бриони, когда мы вышли из парка, ее веки уже начали тяжелеть. Сегодня она много играла. В парке было несколько детей, которые наслаждались солнышком. Чем больше она будет играть, тем лучше для нее.

— Райли, — знакомый голос произнес мое имя.

Этот тембр и то, кому он принадлежал, запечатлелись в моей голове, но вместе с ним пришла и паника. Что-то, чего я давно не чувствовала. То, что я никогда не хотела бы почувствовать снова.

Я резко вдохнула и напомнила себе, что я сильная. Я больше не была беззащитной. Я знала, что этот день рано или поздно настанет. Но к этому подготовиться невозможно. Это происходило сейчас.

Подняв глаза, я встретилась взглядом со стальными голубыми глазами, которые были так похожи на форму глаз моей дочери, его выгнутые дугой брови, и даже форма его носа, все было похоже на её черты лица. Дышать становилось все труднее.

— Это она? — спросил он.

Что именно, этим «она». он имела в виду? Та самая дочь, которую он случайно подарил мне? Ребенок, который, как он утверждал, был не его?

— Это моя дочь, — твердо заявила я. Нет никаких сомнений в том, кому она принадлежит. Она была моей.

— Гуннер сказал мне, что она похожа на меня, — сказал Ретт Лоутон, глядя на Бриони, которая, к счастью, заснула. Я не хотела, чтобы она видела его или запомнила.

Мне нравился Гуннер, но в этот момент он мне стал нравиться чуть мне меньше. Я доверяла ему и позволяла находиться рядом с Бриони. Однако о Ретте не могло быть и речи. Он был злым, а я не хотела, чтобы зло коснулось моей дочери. Она была совсем не похожа на него. Ее сердце было чистым.

— Когда она родилась? — спросил он, все еще изучая ее спящую фигурку.

— Какая разница? — огразынулась я в ответ.

Я хотела, чтобы он оставил меня в покое. Оставил нас наедине. Лоутон стал для нас гостеприимным безопасным местом. С появлением Ретта все изменилось. Он перестал быть безопасным.

— Она моя, Райли. Мы оба это знаем. Я всегда это знал.