Уроки страсти - Мэдлин Хантер Страница 54

– Это одна из причин.

– Полагаю, вам оказали хороший прием. Тем не менее, если могу быть полезен, дайте мне знать. А вот и кофе. Расскажите мне о свадьбе вашего брата и об Истербруке. Как он поживает?

– Все так же. А что касается свадьбы Хейдена, мы все за него очень рады.

Будучи дипломатом, Мерриуэдер научился скрывать свои эмоции, но в его глазах мелькнули веселые искорки. Относилось ли это к образу жизни Истербрука или к поспешной свадьбе Хейдена, трудно сказать.

– Помимо исторических исследований, я хотел бы уладить одно семейное дело и рассчитываю на вашу помощь.

– Сделаю все, что в моих силах.

– Я слышал, вы были знакомы с Ричардом Друри, почившим прошлой зимой.

Мерриуэдер хмыкнул:

– Шапочное знакомство. Несмотря на свои радикальные взгляды, он имел влияние в палате общин, что позволило ему вмешиваться в деятельность министерства иностранных дел.

– Незадолго до смерти мистер Друри написал мемуары.

– Вот как? Было бы интересно почитать. – Мерриуэдер продолжал улыбаться, что было хорошим знаком.

– Говорят, они очень длинные и подробные. Издатель, которому принадлежат мемуары, намерен напечатать все без исключений, если только не будет доказано, что тот или иной отрывок не соответствует действительности. Поскольку описанные события носят личный характер, такие доказательства довольно сложно представить.

– Полагаю, для некоторых это явится неприятным сюрпризом. С мемуарами так часто бывает. Надеюсь, книга доберется до наших мест. Мы здесь любим посплетничать, как и все смертные.

– К сожалению, если мемуары будут изданы в их нынешнем виде, вы можете стать одним из объектов сплетен.

– Я? – изумился Мерриуэдер. – Да я едва…

– Речь идет об обеде с Друри и Артемис Блэр после вашего возвращения из колоний.

Мерриуэдер не на шутку встревожился.

– Возможно, Друри подвела память. Если вы не были на том обеде или были, но не рассказывали ничего интересного, значит, произошла ошибка.

Мерриуэдер скорчил возмущенную гримасу, видимо, собираясь протестовать, затем его лицо приняло удрученное выражение. Он бросил на Эллиота косой взгляд и отвел глаза.

Молчание затянулось. Эллиот ждал, чувствуя, как нарастает тяжесть в груди. Точнее, не тяжесть, а пустота.

– Мою семью, в особенности Истербрука, беспокоят выводы, которые могут быть сделаны из разговора, описанного Друри.

Мерриуэдер фыркнул:

– Могу себе представить.

Это был не тот ответ, которого Эллиот ждал. Что бы Мерриуэдер ни имел в виду, он не опроверг достоверность мемуаров. Скорее, подтвердил их.

– Что Друри написал о том обеде? – полюбопытствовал Мерриуэдер.

Эллиот изложил ему то, что услышал от Федры. Мерриуэдер покачал головой:

– Черт! Говорите, он упомянул мое имя? Вы уверены?

– Да. Только ваше, насколько я понял. Больше никаких имен – ни погибшего офицера, ни того, которого подозревали в его убийстве. Конечно, там не упоминается никто из нашей семьи, однако…

Мерриуэдер еще больше встревожился.

– Если станет известно, что я проявил нескромность… – Он затравленно огляделся, словно прикидывая, что потеряет вместе с репутацией.

Эллиот молчал, давая ему время оценить ситуацию. Хотя факты, описанные в мемуарах, подтвердились, это лишь усилило его решимость сделать все, чтобы они не увидели свет. А что касается причастности его отца к гибели офицера… От одного лишь предположения, что эти подозрения обоснованны, ему становилось тошно.

Он попытался выбросить эти мысли из головы, но не смог.

«Ты знал, – говорил ему внутренний голос. – Всегда знал. Ведь она сама рассказала тебе об этом».

– Издатель готов исключить этот фрагмент из публикации, если вы подтвердите, что Друри подвела память.

– Видимо, великодушие издателя хорошо оплачено?

– Издатель считает это справедливым без всякой оплаты. Если мемуары содержат ложные факты, зачем предавать их гласности, рискуя причинить ущерб порядочным людям?

Мерриуэдер встал и подошел к высокому окну, выходившему во двор. Он довольно долго стоял там, не шелохнувшись.

Атмосфера в комнате изменилась, и Эллиот попытался свыкнуться с новой реальностью. Он пришел сюда в поисках правды, а теперь играл роль дьявола-искусителя, предлагая Мерриуэдеру сомнительный выбор между полным крахом и спасением.

Мерриуэдер наверняка уступит. Поклянется, что Друри все перепутал, и никакой загадочной смерти в колониях не было. Они вместе посмеются над радикалами и их плохой памятью. Федра сдержит свое слово. Мемуары будут напечатаны без ссылок на этот прискорбный эпизод.

Он должен радоваться. Торжествовать. Вместо этого Эллиот ощущал тягостное чувство, словно воздух в кабинете вдруг стал затхлым и холодным. Не так уж важно, что было сказано за тем обедом. Решение Мерриуэдера не могло изменить истины, становившейся все более очевидной.

Того офицера застрелили. Совершено преступление. И его отец, возможно, причастен к нему.

Челюсти Эллиота сжались.

Эллиот с изумлением осознал, как долго отрицал подобную возможность и как усердно лгал самому себе. Он всегда знал, что его отец может быть жесток и беспринципен. Знал, потому что эти качества унаследовали его братья, да и он сам.

Он спокойно ждет, пока человек совершит бесчестный поступок, дабы спасти свою карьеру и благополучие. Более того, он кровно заинтересован в том, чтобы тот продал душу дьяволу. Ведь оттого, что скажет Мерриуэдер, зависит решение многих проблем. И главное, это избавит его от необходимости иметь дело с Федрой. Кто знает, куда заведет их эта связь?

Оказалось ужасающе просто все взвесить и сделать так, чтобы Мерриуэдер продал свою честь за минимальную цену, Эллиот догадывался, как Кристиан склонил бы чашу весов и свою пользу. Истину, как и реальность, его брат считал понятием относительным.

– А кто этот издатель? – нарушил молчание Мерриуэдер, видимо, надеясь, что дьявол-искуситель найдет дополнительные аргументы, добавив еще несколько гирек на чашу греха.

Эллиот подошел к окну, чтобы посмотреть Мерриуэдеру в глаза.

– Дочь Друри, Федра Блэр. – Он коротко рассказал, как она унаследовала издательство.

Мерриуэдер на секунду прикрыл глаза.

– Боже! Она была в Неаполе несколько недель назад.

– Она и сейчас здесь. Можете сказать ей это лично. Нет никакой необходимости делать заявление в письменном виде.

– Она приезжала сюда, а я…