Ястреб и голубка - Вирджиния Хенли Страница 53

— Рассвет приходит так рано, — грустно вздохнула она.

Она попыталась встать, но ее удержали стальные руки.

— Нет, любимая. Сегодня я тебя не отпущу.

— Но как же… А королева? — запротестовала она.

— У королевы сегодня хватит забот, могу поручиться. Кейт без тебя может прожить, а я не могу. Мне слишком долго пришлось гоняться за тобой, чтобы так скоро выпустить тебя из рук.

И в самом деле немного опасаясь, что она упорхнет, он ослабил свою хватку, но она присела на корточки и улыбнулась. Ее спутанные волосы каскадом спадали вокруг обнаженного тела. Подняв руки, она откинула шелковистые пряди с груди за спину, чтобы ничто не мешало его взгляду любоваться ею.

— Господи, Сабби, я не знаю, кто ты — ангел или чародейка, но я просто околдован.

Он поднял ее, усадил к себе на колено и покачал, как качают детей, изображая наездника и скакуна, и она «прокатилась» таким способом с шутливой непринужденностью.

— Ах, вот теперь я припоминаю, — заявил он, почувствовав легкую боль от глубоких царапин, пересекающих его спину, — в минуты любви ты совсем как дикая кошка.

Она вдруг наклонилась и языком коснулась его пупка. По всему его телу пробежала дрожь, и у него перехватило дыхание.

— Ты смелая женщина, Сабби Уайлд.

А хватит у тебя смелости приручить дракона?

— Я убью дракона, — прошептала она злобно.

Он поднял ее к могучему мужскому корню так, чтобы она могла завершить прерванную скачку… И отпустил ее лишь после того, как соки ее любви дважды оросили этот корень.

Она сидела между его ногами, опершись спиной на широкую мужскую грудь; ноги у него были согнуты в коленях, чтобы ей было удобнее положить на них руки, как на подлокотники кресла.

Впоследствии они всегда устраивались в такой позиции, когда им хотелось поговорить в постели. Они подкрепились теми кушаньями, которые принес им на подносе Мэйсон, неловко улыбаясь, потому что их шумные, буйные любовные утехи с громкими возгласами и выкриками оповестили всю прислугу в Темз-Вью о присутствии Сабби в спальне их господина.

— Шейн, а что это за человек был вечером с королевой? — лениво спросила она.

Она сразу почувствовала, как он напрягся; ей стало очевидно, что он усмотрел в вопросе опасность. Тем не менее он сказал ей правду… часть правды:

— Хотя королева и запретила упоминать его имя, но это О'Нил, известный в Англии как граф Тайрон.

Она не могла скрыть изумления:

— Некоронованный король Ирландии? — Она невольно вздрогнула. — Этот человек может натворить бед, — пробормотала Сабби.

Он поцеловал ее в макушку.

— Волк среди волков. Именно это я и имел в виду, когда сказал, что у Бесс сегодня хватит хлопот, — сказал он беспечно.

— У него высокомерие такого же сорта, как и у тебя… но только… только он холоден, безжалостен и полон ненависти. — Мгновение поколебавшись, она попросила:

— Держись от него подальше.

Шейн угрюмо усмехнулся. Он пытался следовать этому правилу долгие годы, и всегда безуспешно. Отец держал его на невидимой привязи и никогда не упускал возможности дернуть за этот поводок, когда считал нужным.

Он крепче сжал Сабби в объятиях, словно ища у нее спасения.

— Когда они с королевой всласть наиграются в свою игру в верховенство и подчинение, он триумфально возвратится на ирландские берега.

Она потянулась и сделала ему гримаску:

— Из-за тебя у меня все болит. Я хочу принять горячую ванну и сидеть в ней долго-долго, а потом собираюсь дать Субботе поразмяться.

— Я знаю, что тебе сейчас требуется, — сказал он с улыбкой.

— Нет, нет, не знаешь, Хокхерст. Ты уж слишком ненасытный!

Он тихо засмеялся.

— Да что ты, я совсем не про то. Я тебе сделаю массаж. — Он несколько раз согнул и разогнул руки и изобразил на лице таинственность. — Секретные методы. Этому искусству учат в странах Востока.

Пообещав ей это, он вынул из шкафчика флакон с благовонным маслом и заставил Сабби лечь на живот.

«Ах вот как, значит, слух верен, — ревниво подумала она, — у него до меня была любовницей женщина с Востока».

Он встал на колени таким образом, чтобы зажать ее поясницу между своими мускулистыми бедрами, а затем, налив себе в ладонь немного ароматного масла, начал долгими, сильными движениями растирать плечи и спину Сабби.

— Расскажи мне про эти восточные секреты, — вкрадчиво попросила она, с наслаждением предоставив себя заботам его опытных рук.

— Да я просто пошутил, — сказал он беспечно.

— Шейн, расскажи. Я просто сгораю от любопытства.

— Твое любопытство только красит тебя, моя дикая кошечка, но, видишь ли, главный принцип восточной культуры — это наслаждение мужчины. В отношениях с мужчиной женщина всегда принимает на себя абсолютно пассивную роль; ее единственная цель — ублажить мужчину. Она неизменно покорна, а тебе эта роль совсем не подходит, благодарение Всевышнему, — заключил он, коснувшись ее атласной кожи несколькими летучими поцелуями. Потом он переместился ближе к ее пяткам и приступил к массажу ее восхитительных ягодиц.

— Расскажи еще что-нибудь, — попросила она, поеживаясь под нажимом сильных пальцев.

— На Востоке самый могучий соблазн для мужчины — это то, что запрещено. — После недолгого колебания он решил описать ей обычай, который наверняка должен был ее покоробить. — Не желаешь ли узнать о семи узлах небес?

— Да, желаю, — весело подтвердила она.

— Женщина завязывает семь узлов на шелковом шнуре, а потом осторожно вводит этот шнур любовнику… вот сюда. — Пальцем он коснулся укромного местечка между ее ягодицами, и она примолкла: слышать такое было странно и не очень-то приятно.

— Потом, когда мужчина достигает предела, она медленно вытягивает шелковый шнур, и каждый следующий узел вновь вызывает у мужчины оргазм. Семь за раз!

Она недоверчиво перевела дух, а он со смехом признался:

— Если бы ты знала, как мне мила твоя невинность!

Желание разгорелось в них снова, но она не позволила ему вернуться к любовным усладам и решительно заперла за собой дверь ванной комнаты. Придется отложить это до другого раза, а то как бы не вышло так, что он ею пресытится.

Они провели весь день не разлучаясь; мир перестал для них существовать. Оба знали, что счастье побыть наедине будет выпадать им — даже если повезет — лишь от случая к случаю, и потому старались взять от этого дня все, что только можно. Они вместе катались верхом, обедали, разговаривали, смеялись, мечтали и все время держались за руки, как дети — как мальчик и девочка. Шейн пожирал ее глазами, как будто она была первой женщиной, которую он увидел в жизни, и вел себя так, словно только сейчас ощутил свою мужскую суть.