Повелительница бурь - Мэри Гилганнон Страница 52

Даг слегка прищурился.

– Я помогу тебе, но ты будешь мне за это должен.

Молодой викинг с готовностью кивнул.

– И когда же ты сделаешь это? Я так хочу ее, что не могу спать по ночам.

– Да помогут тебе боги! Не будь столь нетерпелив. Я сделаю это сегодня вечером, но ты не должен рассчитывать на то, что она уже завтра предложит тебе лечь с ней в постель. Такие вещи требуют времени. Женщинам нравится думать, что они выбирают тебя, и поэтому они всегда долго принимают решения.

Вздохнув, Рориг зашагал прочь, очевидно, все так же продолжая мечтать о своей возлюбленной, а Даг повернулся спиной к огню очага, все еще раздумывая над собственными словами. Разочаровавшись в Кире, он ожесточился против всех женщин вообще и, как теперь понимал, именно поэтому был чересчур суров с Фионой. Ее предательство по отношению к отцу все еще беспокоило его, но он в достаточной мере был свидетелем ее отношения к другим, чтобы понимать, что она не являлась бессердечным созданием. Безусловно, у нее были серьезные причины, чтобы поступить именно так, и когда-нибудь он спросит ее об этом.

Пока же Даг все больше влюблялся в нее, и те переделки, в которые он попал по ее милости, не только не погасили в нем страсть, но даже еще больше усилили его восхищение ею. Она была гордым, смелым, умным человеком. Кто бы не пришел в восторг от таких качеств? Его собственные соплеменники, с горечью напомнил себе Даг. Их пугали ее независимый характер и своенравие, и они изо всех сил хотели сокрушить их. Для них Фиона была только рабыней, которую необходимо приструнить и приставить к делу. Зато для него она всегда оставалась принцессой.

Викинг покачал головой, стряхивая с себя груз мрачных мыслей. Увидев знакомую рабыню, которая несла к очагу большой поднос свежеиспеченного хлеба, он негромко позвал:

– Бреака, подойди, поговори со мной.

Девушка тут же повиновалась: она опустила поднос на пол и быстро направилась в его сторону.

– Что случилось? – прошептала она, приблизившись. – Что они решили сделать с Фионой?

– Ничего. По крайней мере пока.

Бреака бросила взгляд в направлении его спальни.

– Тогда почему бы тебе не пойти к ней и не рассказать, что решил ярл?

Даг покачал головой.

– У меня не хватает слов – ты забыла? Ты должна помочь мне сказать это на ее родном языке.

Бреака кивнула.

– Конечно, я помогу. Какие слова ты хочешь знать?

Даг, нахмурился, стал повторять фразы, которые произносила Бреака. Когда у него это стало более-менее получаться, девушка, довольно кивнув, снова взялась за поднос с хлебом, но Даг остановил ее.

– Еще одно. Ты знаешь молодого воина по имени Рориг? Мне бы хотелось услышать, что ты о нем думаешь. Ты скажешь мне это позднее, после того, как я поговорю с Фионой.

Бреака бросила на викинга удивленный взгляд, а затем, кивнув в знак согласия, отошла.

Фиона ждала в спальне, пока ярл решал ее судьбу. Страха она не испытывала; напротив, в ее душе был такой прилив ликования, что она не стала бы особо беспокоиться, даже если бы ее решили казнить. Ребенок остался в живых, и только это имело значение. Это она спасла его! Ее поступок частично искупал вину, о которой она ни на минуту не забывала, – ведь ей так и не удалось защитить Дермота и других подростков в ее собственном доме.

Девушка взглянула на свои руки, загрубевшие от тяжелой работы, которой ей приходилось заниматься на корабле и в поселке. Сиобхан была права, когда говорила, что Фиона наделена даром целительницы, – ведь то был дар жизни. Когда-нибудь ей суждено будет этими же руками помогать входить в мир младенцам, облегчать боль своих ближних, если, конечно, она сама останется в живых.

Фиона бросила взгляд на дверь спальни, гадая, какое известие ждет ее. Рориг едва успел передать ребенка Сигурду, как Бродир уже начал изрыгать свои яростные обвинения. Не надо было знать норвежского языка, чтобы понять: он обвиняет ее в причинении вреда ребенку. Это было нелепо, подло, но чего еще можно было ожидать от такого отвратительного человека?

И все-таки Фиона не сомневалась, что Сигурд не поверил этому похотливому уроду. После того как Мина унесла Гуннара, Сигурд склонился к Ингульфу и подробно расспросил его, внимательно вслушиваясь в детскую речь, а потом посмотрел на Фиону, и взгляд его осветился благодарностью. Он мог больше не сказать ни слова об этом происшествии, но девушка знала – в глубине души этот грозный викинг понимает, чем обязан ей.

Наконец дверь спальни распахнулась. Фиона застыла на месте, ожидая, что сейчас появится Бреака с известием о решении мужчин, но вместо этого на пороге возникла высокая фигура Дага. Викинг выглядел таким смущенным, что Фиона решила: произошло самое ужасное. Она с трудом сдерживала слезы. Неужели ей придется навсегда расстаться с ним? У них было так мало времени, чтобы понять друг друга, стать друзьями… Где-то посредине этого пути они стали любовниками, но ей этого было недостаточно; душа ее жаждала большего.

Даг вошел в спальню. Фиона глядела на него, стараясь запечатлеть в памяти тонкие черты лица, чудесный цвет волос, даже в полутьме отливавших золотом. Она запомнит его именно таким.

– Благодарю тебя, – неожиданно произнес Даг по-ирландски.

Фиона в удивлении посмотрела на него. Это было так странно, что она даже не знала, что и думать. Должно быть, викинг благодарил ее за спасение жизни своего племянника.

Даг протянул руку и, захватив пальцами прядь ее волос, стал перебирать их.

– Фиона, – произнес он, словно перекатывая ее имя на языке.

Голубые глаза его подернулись дымкой, но в них не было ничего, что бы говорило о предстоящем наказании. Девушка поняла, что она спасена и снова должна благодарить именно этого человека.

– Фиона, – еще раз произнес он.

Придвинувшись ближе, рыжеволосый викинг склонился и поцеловал ее, а затем заговорил на ломаном ирландском.

– Они не понимай, – он сделал жест рукой в сторону зала, взгляд его был полон значения.

Фиона закрыла глаза, изо всех сил сдерживая слезы.

– Дева бури, – прошептал он на гэльском, называя ее именем корабля, принадлежавшего его брату. – Ты сражаться за то, во что верить, моя отважная, прекрасная дева бури.

И снова, уже в который раз, Фиона не смогла устоять перед его нежностью. Обхватив Дага за широкие плечи, она приникла к его груди. Не важно, что она еще не могла говорить на его языке, в это мгновение слова все равно уже ничего не могли бы изменить.