Талисман для графа - Никола Корник Страница 52

Джемайма и Роб обменялись взглядами.

– Тогда не томи нас, Ферди, – сказал Роб.

Ферди заерзал в кресле. На лице у него обозначились морщины, и он так крепко стиснул ладони, что они посинели.

– Это имеет отношение к Нейлору, старому лорду Селборну и ко мне. Видите ли, когда старый лорд Селборн умер… в общем, курок спустил я. До сегодняшнего дня об этом знали только мы с Нейлором.

– Усы у Ферди повисли, словно собачьи уши. – Конечно, это был несчастный случай, но виноват я. Мы сказали, что дед споткнулся и упал, а ружье выстрелило и убило его, но оступился-то я… и застрелил его. Я убил собственного деда. – Ферди покачал головой. – Сам не могу этому поверить.

– Кто это «мы», Ферди? – спросил Роб.

– Гарри Нейлор и я, – ответил Ферди. – Нейлор в тот день был моим загонщиком, и только он находился рядом, когда я застрелил деда. Я чуть в обморок не упал – не мог поверить тому, что сделал. Я пытался поднять старика, но было поздно. У него разнесло полголовы. – Он увидел, как вздрогнула Джемайма. – Да, малоприятная картина. Потом я помню, как все прибежали и Нейлор сказал, что это несчастный случай и что старик упал на собственное ружье. Я промолчал, и все подумали, что от потрясения я лишился дара речи. Да так оно и было… Нейлор поддерживал этот обман, я молчал и постепенно стал думать, что так и есть. – Ферди замолк. – Черт! Роб, ты, кажется, не очень удивился. А я-то думал, что разразится скандал. Роб медленно покачал головой.

– Я подозревал что-то в этом роде, – признался он. – Помню, как отец однажды сказал, что пуля поразила деда не под тем углом и странно, что он сам в себя попал. Слухи вскоре смолкли, но я не забыл этого. А потом Джемайма нашла дневник.

Джемайма встала и подошла к секретеру. Повернув ключик, она открыла ящик и вынула старую жестяную коробку, в которой лежали жалкие, обуглившиеся странички. Ферди побледнел и протянул трясущиеся руки.

– Мой дневник! Я думал, что он у Нейлора! Он сказал мне, что спрятал его.

– Спрятал, – сказала Джемайма. – В печной трубе. Возможно, ему так и не представился бы случай забрать его.

Ферди перелистывал ветхие странички, и на бумагу упала слеза, затем еще одна.

– Черт, – дрожащим голосом произнес он. – Я хуже паршивого котенка. Прошу прощения, леди Селборн.

– Милый Ферди, – Джемайма, забыв об этикете, подошла к нему и обняла, – пожалуйста, не стесняйтесь. Мой брат Джек считает, что взрослому мужчине вовсе не позорно плакать.

– Ферди, почему ты ничего раньше не говорил? – тихо спросил Роб. – Почему затаил в себе эту тяжесть?

– Я подумал, что все забылось, – ответил несчастный Ферди. – Чем меньше разговоров, тем лучше. Нейлор отправился на войну, а твой отец вступил в права наследования… Я подумал, что все в порядке, хотя и не мог про это забыть.

– И вот Нейлор вернулся, – сказал Роб, – и стал домогаться денег. Ферди, он долго тебя шантажировал?

Джемайма вспомнила, как Джек говорил о том, что в тот вечер Ферди был поражен, увидев Гарри Нейлора, и что они поссорились.

– Нейлор не должен был возвращаться, – объяснил Ферди. – Я заплатил ему за это. Заплатил больше, чем мог себе позволить. Мало того, что он уцелел на войне, так имел наглость вернуться и снова требовать от меня денег!

– Но ты его не убивал, – сказал Роб. – По свидетельству Боумариса, это был несчастный случай.

– Да, я его не убивал, – подтвердил Ферди, – но я был безмерно благодарен тому, кто это сделал. А теперь оказывается, что это всего лишь несчастный случай. Очень жаль. – У Ферди опустились плечи. – Старина, я больше не мог молчать. Должен был рассказать тебе. Давно следовало это сделать. Наконец-то решился.

Джемайма взяла его за руку.

– Ферди, вы уже достаточно наказали себя, все годы храня молчание. Но ведь это был несчастный случай.

Ферди с благодарностью сжал ее руку.

– Спасибо, Джемайма. Мне стало намного легче, когда я высказался. – Он взглянул на Роба. – Ты расскажешь…

тебе придется кому-нибудь об этом рассказать? Заявить властям…

Джемайма поймала взгляд Роба, но промолчала.

– Я не вижу в этом смысла, – медленно произнес Роб. – Наши дедушка и бабушка умерли, и их уже не вернешь, а ты так долго жил с этой тайной, Ферди. Лучше не ворошить прошлое.

Ферди встал и тупо уставился на них.

– Спасибо, Роб. А теперь я, пожалуй, пойду, если не возражаете. Ваш покорный слуга, Джемайма. – Он отвесил ей поклон. – Рассчитываю вскоре увидеться с вами в Лондоне.

– Надеюсь, Ферди не собирается сам управлять двуколкой, – сказала Джемайма, когда тот ушел. – Он может свалиться в канаву.

– Полагаю, что он поедет верхом, – усмехнулся Роб, – а его лошадь дорогу знает. – Он посмотрел на Джемайму. – Я правильно поступил?

Джемайма вложила ладонь в ладонь Роба.

– Не знаю, но я поступила бы так же. – Она подошла к дивану, где были разбросаны оставленные Ферди листки дневника, собрала их и отдала мужу. – Что ты собираешься с ними сделать?

Роб задумался, затем посмотрел на камин. Он бросил страницы дневника в огонь и обнял жену.

– Поступим вот так, – сказал он.

Был вечер пятого ноября, когда мистер Черчуард прибыл в Делаваль после долгого и трудного путешествия из Лондона. Темнело рано, а дождливая погода превратила дороги в трясину. Мистер Черчуард устал, был голоден, и его мучили неприятные предчувствия.

Подъехав к дому, он увидел на лугу огромный костер. Оранжевое пламя освещало пасмурное небо, а огненные искры, подхваченные холодным осенним ветром, разлетались в разные стороны. Уж не решились ли лорд и леди Селборн спалить имение, отчаявшись навести в нем порядок, с удивлением подумал мистер Черчуард.

Но тут он вспомнил, что это Ночь Гая Фокса. [11]Сердце у него упало, так как он посчитал себя самым подходящим человеком для того, чтобы быть брошенным в костер. Но он велел себе не трусить – не зря же проделал долгий путь из Лондона – и приказал, чтобы карета ехала на конный двор.

В амбаре, который находился позади конюшни, лорд и леди Селборн самолично проверяли заготовленное на зиму сено. Во всяком случае, таковы были их первоначальные намерения. Выпитый ими крепкий сухой сидр ударил в голову, и поэтому они шли, держась за руки. Роб с гордостью показал жене снопы сена – результат его упорного труда за последние месяцы. Он поднял Джемайму и забросил высоко на стог, чтобы она оценила, какое сено пахучее и пушистое. А затем и сам забрался туда же. То, что произошло потом, было неизбежно.

Джемайма услыхала стук колес экипажа по булыжнику двора и голоса. Она вывернулась из объятий мужа, села и высунула нос из-за двери амбара.