(не)любимый препод - Дана Блэк Страница 51

У меня есть двести десять тысяч рублей.

За каждый пройденный круг игры банк выплачивает двести тысяч, десять у меня было, я играю по второму кругу, в квартире я, "Монополия" и полночь.

Вместо макарон попыталась испечь пирог, но или с духовкой непорядок, или с моими умениями — тесто не пропеклось, не отдиралось от листа, я расколошматила эту лепешку лопаткой и унесла на мусорку. Саша остался без ужина.

По телевизору показывают российский фильм: каждый год тридцать первого декабря мужчина ждет женщину на площади, она не приходит, а он ждет, и вот она пришла, а его нет. Страшный случай, но я не переживаю, смотрела уже — они встретятся в конце и будет все у них тип-топ.

Зимняя сказка на подходе.

До праздника осталась какая-то неделя, мы купили ёлку, но на ее наряд времени не хватило, игрушки в коробке под деревом, там есть и шары, и звездочка на верхушку, и гирлянды пушистые, и лампочки, и даже Дед Мороз.

А еще купили мне зубную щетку и крема, и выделили мне две полочки в шкафу.

И поставили мою фотографию на заставке на его ноутбуке. Это я сама, конечно, управилась, но он вроде как не против.

У него в квартире не хватало немножко меня. Когда на ручке холодильника висит его галстук и рядом за бретельку моя новая ночнушка — это красиво напоминает утро, как он хотел принести мне кофе в постель и не успел, я проснулась и чудесно позавтракала сексом на стойке под бодрящий аромат выкипающей на плите арабики, м-м.

Не знала, что так бывает, даже если просто смотрите вместе стендап и сидишь далеко, он тащит к себе по дивану, чтобы ближе была, и когда встаешь, смотрит, куда пошла, и слушает все, что ты болтаешь, и расстраивается, когда ты есть не хочешь, а он специально для тебя готовил.

Наливаю вино под скрежет ключа в двери, тороплюсь в коридор и морщу нос, вместо Алекса на пороге топчется Егор. Расстегивает куртку и сбрасывает на полки, разувается, проходит мимо меня в квартиру.

— Он в клубе остался, — бросает через плечо. Поворачивается. — Ты мне из-за него помогаешь. Из-за отца. Но все равно. Спасибо.

— Спрятал рюкзак?

Он кивает.

— В ДК?

— Да.

Пью вино.

Сегодня в доме культуры собрание для алкоголиков, в том же кабинете, где наркоманы собираются. Захламленное помещение, куча шкафов, сумку с деньгами он тогда за шкаф сунул, теперь, получается, и рюкзак туда же. Не то, чтобы идеально, но все таки.

Как по мне, лучше всё тихо отдать полиции. Если награбленное к ним вернется, то и стараться, наверное, не будут, преступников вычислять. Просто еще разок анонимно позвонить и сказать, где деньги и драгоценности.

Моя карьера пока не началась, а уже в криминальных пятнах. Беда.

— У вас с ним все хорошо, да? — Егор садится на диван, смотрит на разложенную на столе "Монополию". — Сама с собой играешь?

— Короче, — ставлю бокал на клеточки. — Ругаться неуместно.

— Не собирался, — он откидывается на спинку. — Спросить только хотел. Зачем в сентябре после секса меня заблокировала. А папу почему не заблокировала? Наоборот, почти живешь здесь. Когда свадьба? Пригласишь?

— Ты меня пристыдить хочешь? — хмыкаю. — Это не твое дело. Вообще.

— Сказала бы сразу, чего тебе надо. Примерь, — он лезет в карман и выбрасывает на стол горсть колец. Как игральные кости по картону, разлетаются в стороны, блестят камнями и падают на пол. Живописные, дорогие, ворованные штрихи для холста о бесконечном счастье, атрибут лиричной баллады о легендарной любви. — Я не придурок и понял, что первый был, — он встает с дивана. — И кровь видел на резинке. Ты могла не включать недотрогу оскорбленную? И все было бы нормально у нас.

— То есть ты переломишься, но не признаешься девушке, а я виновата? — медлю. Пинаю украшения. — Тебе лишь бы понтоваться, какой ты мачо. Ничего не было бы нормально у нас.

— Я не один всё запорол.

— Уже нет разницы.

Он берет мое вино. Пьет. Звонит домофон. Повод смотаться в коридор.

Нажимаю кнопку и распахиваю дверь.

Не поворачиваюсь.

Мне неудобно, неловко, не по себе, хотя я ничего плохого не делала, просто так сложилось. Я ведь переживала из-за него, долго, а он только доставать меня умел, популярность, оказывается, может обернуться злом, привыкший, что к нему в кровать бегут по первой смске, гордость умерить не в силах, чтобы первый шаг сделать, способен лишь на ежедневные детские подколки, а ведь хватило бы той же самой жалкой смс, но с другим текстом, "я о тебе думаю", например. Но он бы, похоже, в собственных глазах упал, если бы открылся.