Невинность и порок - Элейн Барбьери Страница 51

Всеобщая неприязнь к Кассу волновала Джека, но он почти не сомневался, что его сын справится и с этим. В жизни юноши было немало суровых испытаний, однако он сумел выйти из них с честью, закалив дух и тело.

Отцовская гордость пробудилась в душе Джека, и он с нежностью подумал о сыне. Касс, хотя и часто сердил его, никогда не приносил ему разочарований. Он всегда радовал мать, звавшую его Бледнолицым Волком.

Пошевелившись во сне, Шепчущая Женщина прильнула к мужу обнаженным телом, выражая любовь и доверие, и Джек невольно улыбнулся. Он все больше ценил те мгновения, которые они проводили вместе. Это были бесценные жемчужины, озарявшие своим светом его путь, придававшие жизни богатство и полноту.

Джек не отрывал глаз от спокойного лица жены. Изящные очертания щек, дивная красота правильных черт ее лица не переставали поражать его, и тем не менее одна только внешняя прелесть никогда не могла бы так глубоко тронуть его душу. Мудрость и умение радоваться каждому новому дню жили во всех ее словах и поступках, очаровав его, как только она впервые назвала ему свое имя.

Джек обнял Шепчущую Женщину за плечи. Она опять пошевелилась, и он прошептал, тотчас пожалев о своем поступке:

— Спи, дорогая. — Джек прикоснулся к ее губам поцелуем. — Все в порядке.

Шепчущая Женщина медленно открыла глаза. Проникая в его мысли так глубоко, как только она одна была способна, индианка отозвалась чуть слышно:

— Да, все прекрасно. Я лежу в твоих объятиях, и радость этого мига принадлежит только нам. Она останется с нами навсегда.

Джек кивнул, высказав вслух мысль, которую больше не мог от нее скрывать:

— Это наша последняя ночь вместе. Завтра я уезжаю.

По лицу Шепчущей Женщины пробежала тень.

— Завтрашний день пролетит незаметно, как и те, что придут за ним, а потом ты снова вернешься ко мне.

— Но до тех пор, дорогая…

В темных глазах Шепчущей Женщины блеснули слезы.

— Наши души всегда вместе.

Слова истины… слова любви. Джек воспринял их всем сердцем, заключив жену в объятия.

Какой-то отдаленный рев, показавшийся ей пугающе знакомым, нарушил ночное безмолвие.

Она знала, что это такое!

Звук становился все громче, все отчетливее. Стена воды надвигалась, чтобы обрушиться на их застрявший фургон!

Честити плакала. Онести звала ее по имени. Мама карабкалась к ним, протягивая руки… но тут между ними встала река.

Весь мир вокруг рушился. Влажная тьма окутала ее, заглушив стоны. Здесь не было ни света, ни звука… ни жизни.

Нет!

— Пьюрити! Проснись… тебе приснился страшный сон.

Пьюрити очнулась, едва до нее донесся знакомый голос. Вся дрожа, еще не придя в себя, она услышала, как дождевые капли стучат по брезентовому навесу над головой. Девушка почувствовала, как чья-то сильная рука обняла ее за плечи. Напрягая зрение, она разглядела в полутьме, слегка рассеиваемой светом тлеющего костра, резкие черты лица, темные волосы, ниспадающие на широкие мускулистые плечи. Человек, лежавший рядом с ней, приподнялся на локте, и тогда она увидела его глаза, до странности светлые глаза зеленого цвета.

Бледнолицый Волк.

Это имя уже не вызывало у нее страха. Напротив, когда его теплые губы коснулись ее, пальцы нежно погладили ее по щеке, сильные руки крепче прижали к груди, дрожь в теле девушки утихла.

— Спи, — нежно прошептал ей на ухо Касс. — Ты в безопасности. Теперь тебе ничто не может причинить вреда.

Да, она ничего не боялась в объятиях Касса. Когда Пьюрити лежала, прильнув к нему всем телом, ни дождь, ни что-либо еще в целом мире уже не имело для нее значения.

Она закрыла глаза, согретая его теплом…

Чуть слышный отрывистый разговор поблизости… случайные шаги, раздававшиеся в тишине… отдаленный лай собаки…

Поселок за стенами вигвама Шепчущей Женщины медленно пробуждался к жизни.

Подняв глаза к отверстию дымохода, индианка заметила проблески рассвета. Она перевела взгляд на мужа, который как раз приторачивал тюк с вещами к седлу, и с усилием поднялась на ноги. Он обернулся к ней, выражение его лица было угрюмым. Пора…

Без малейших признаков волнения на лице, хотя в груди ее бушевала буря, Шепчущая Женщина приникла к мужу и тут же оказалась в его объятиях. Она не решалась сказать ему, что боль в ее сердце с каждой новой разлукой становится сильнее, не смела признаться, что мечтает о том времени, когда им никогда больше не придется расставаться, потому что знала: этим она причинит ему лишние страдания.

Отстранившись от него, Шепчущая Женщина коротко улыбнулась и прошептала:

— Скоро мы снова будем вместе.

Муж поцеловал ее. Он отправлялся домой, где его ждала другая женщина, любившая его не меньше, чем она… Индианка понимала всю ценность этой любви, несмотря на то, что она стояла между ней и человеком, которому было отдано ее сердце.

— Я люблю тебя, дорогая. — Слова Джека были подобны ярко раскрашенным четкам, подвешенным на тонкой нити, которой представлялась ей вся ее жизнь. — Я постараюсь вернуться, как только смогу.

Его губы слегка коснулись ее, словно он в порыве любви хотел передать ей долю своей внутренней силы.

Провожая мужа, Шепчущая Женщина произнесла простые слова, идущие из глубины ее сердца:

— Муж мой… в мыслях ты всегда со мной.

Боль резанула ее как ножом, как только Джек вскочил в седло.

Она помахала ему на прощание, и кровь незаметно отхлынула от раны.

Утренний свет разбудил Пьюрити. Тишина, царившая вокруг, свидетельствовала о том, что гроза кончилась, а близость Касса снова вызвала к жизни воспоминания о бурной страсти. Она всем телом ощущала рядом его обнаженное теплое тело.

Не в состоянии больше избегать его взгляда, Пьюрити подняла голову. У нее перехватило дыхание, едва их глаза встретились…

Касс запустил пальцы в ее волосы, и сердце девушки забилось сильнее, прошептал ее имя, и рот Пьюрити приоткрылся. Он поцеловал ее в губы, и сладкая истома поглотила все прочие чувства. Она ахнула, когда он глубоко проник в нее…

Утреннее небо было ясным и чистым, когда Пьюрити наконец вышла прогуляться. Одежда ее была влажной, все тело ныло. Ею как будто овладело какое-то странное оцепенение, и она прикрыла рот рукой, чтобы подавить зевок. Их палатка была уже разобрана и упакована, костер потушен, лошади навьючены. Ночь их близости осталась позади.

Искоса взглянув на Касса, стоявшего рядом со своим мерином, Пьюрити вспомнила любовные признания, хриплым шепотом срывавшиеся с его губ, когда их тела соединились и пик наслаждения был близок. В памяти всплыло выражение глаз Касса, после того как все осталось позади, но мгновения взаимной страсти все еще были живы в их сознании. Она никогда еще не чувствовала в себе столько силы, жизни и огня, как в те минуты, когда находилась в егo объятиях.