Очаровательная плутовка - Мишель Маркос Страница 49

— Я не могу этому поверить. Я знаю Блэкхита. Он не тот человек, который станет сочинять подобную историю. Он слишком для этого благороден.

— Ерунда. Единственная причина — это желание скрыть все их семейные грешки.

— Что вы имеете в виду?

— Да будет вам. Вы должны помнить жену Джоны. Нас всех в клубе водили за нос. Все же знали, какая она шлюха. Разве не странно, что она столько времени проводила в Австрии? Их брак никак нельзя было назвать счастливым.

— Я этого не слышал.

— Да это общеизвестно. У Джоны больше рогов, чем у стада шотландских баранов.

— Хм-м… Тогда выходит, что малышка Эйприл Деверо не единственная незаконнорожденная в семье.

— Конечно! Учитывая, сколько времени жена Джоны путалась с этим немецким графом, а также с другим… испанцем, неудивительно, если у всех троих детей разные отцы.

Раздался общий хохот.

Итак, это произошло. О них заговорили во весь голос, и под прицел сплетников попадает Джереми.

Райли выругался, вспомнив все известные бранные слова.

— Дело зашло слишком далеко! И есть только один способ прекратить эти слухи. Иди за мной.

Эйприл терпеливо сидела, обмахиваясь веером и пряча свое лицо. До сих пор ей не казалось, что бальный зал так ослепительно освещен. А два канделябра в холле, словно два солнца, еще больше усиливали блеск, который падал ей прямо на лицо. Хорошо хоть никто к ней не подошел, за исключением лакея, который подал бокал шампанского.

— Нет, благодарю. Я не хочу пить.

— Это для тоста, мисс. Хозяин собирается обратиться к гостям.

Эйприл удивилась и взяла протянутый бокал. Странно, что для Райли произнести тост важнее, чем незаметно вывести ее из зала. Как это для него типично! Долг всегда на первом месте.

— Вы никогда не найдете себе мужа, сидя в углу, моя дорогая.

Перед Эйприл неожиданно выросла леди Агата в вызывающем до неприличия платье. Роскошная грудь возвышалась в глубоком декольте, которое практически ничего не скрывало. Верхняя юбка платья была из кремового прозрачного газа, а нижняя точно была влажной, потому что облепила тело, чтобы подчеркнуть совершенство форм.

— Добрый вечер, леди Агата. Вы, кажется, попали под дождь? — съязвила Эйприл.

Та натянуто улыбнулась:

— А вы, кажется, вышли из того возраста, чтобы сидеть среди детей. Но если ваш разговор такой же содержательный, как и ваш юмор, то вы на своем месте.

Эйприл едва не выплеснула шампанское Агате на платье. Она бы и сделала это, но тогда платье Агаты стало бы еще соблазнительнее облегать тело.

— Как раз сейчас, леди Агата, мой юмор такой же черный, как и ваши мысли. Ради собственного спокойствия предлагаю вам повеселиться в другом месте.

— Но, моя дорогая, я подошла к вам, чтобы сообщить приятные новости. Я нашла для вас превосходного мужа. Он баронет, однако, по ряду обстоятельств совершенно нищий. И, кажется, любитель выпить. Но с приданым, которое Райли, несомненно, вам выделит, баронет сделает вас честной женщиной. Он, правда, немного вас старше — похоронил уже двух жен, — но вам могло повезти гораздо меньше.

— Леди Агата, — прервала ее Эйприл, — мне очень не хочется портить вам вечер, однако у меня нет ни малейшего желания выходить замуж за вашего пьяницу-баронета, да и вообще за кого-либо.

— О, я предполагала, моя дорогая, что вы так ответите. Вот почему я уже обговорила все с отцом Райли.

— Что?

— Я вчера обсудила это с герцогом. Он счел, что это было бы замечательно. И он готов дать вам в приданое определенную сумму, как только появится первый подходящий претендент, который согласится взять вас в жены. Он, очевидно, мечтает от вас отделаться.

— Неправда… — возразила Эйприл, однако прозвучало это неубедительно.

— О нет, это так. Он сказал мне, что, как только мы с Райли объявим о помолвке, устройством вашего будущего брака полностью стану заниматься я.

Это глубоко ранило Эйприл. Конечно, она плохо обошлась с Джоной, но потом ведь она привязалась к нему.

А еще больше ее ранила мысль о том, что Агата стает женой Райли. Теперь она поняла, почему Райли хочет выдать ее замуж, — ему надо освободить место для Агаты.

Эйприл сдержала навернувшиеся слезы, и боль сменилась негодованием. В одном Райли с его отцом похожи: они оба безжалостны и не прощают ничего, и скорее примут в семью мстительную Агату, чем раскаявшуюся Эйприл. Что ж, если им нужна Агата, пусть ее и получат. Они ее заслужили.

Словно по заказу она, подняв глаза, увидела Джону и Райли, стоявших на возвышении, где расположились музыканты, которые только что закончили играть. Джона постучал по хрустальному фужеру ручкой трости.

— Леди и джентльмены, прошу тишины. Предполагалось, что к вам обратится сэр Седрик Маркем, секретарь палаты лордов, но ему пришлось срочно уехать. Вместо него несколько слов вам скажет мой сын.

Райли подождал, пока смолкнут аплодисменты, и с беспокойством оглядел зал.

— Благодарю, отец. Я постараюсь, насколько смогу, заменить сегодня сэра Седрика. Как известно большинству из вас, мой прадед, восьмой герцог Уэстбрук, служил его королевскому величеству на посту премьер-министра. С тех пор Блэкхит стал местом, где чествуют джентльменов, которые не только любят свою страну, но и посвятили жизнь служению в парламенте.

Раздались аплодисменты.

— Для меня приятной обязанностью является воздать должное сегодняшним гостям, а когда речь идет о том, чтобы отдать дань уважения британскому правительству, то наши мысли обращаются к его политическому лидеру. На плечи этого человека ложатся тяготы и испытания, когда страна находится в состоянии войны, однако он привержен миру, гуманности и справедливости. Он обладает широтой души, опытом и неослабевающей верностью его королевскому величеству. Давайте поднимем бокалы за достопочтенного Спенсера Персивала, а также за всех тех, кто служит в палате общин и палате лордов. Ваша служба никогда не будет забыта!

Гости в едином порыве подняли бокалы.

— А теперь, леди и джентльмены, если позволите задержать ваше внимание еще на минуту, я бы хотел сделать одно особое объявление. Поскольку я достиг зрелого возраста и не женился, окружающим нетрудно было прийти к заключению, что я бессердечный человек. Я так тоже думал. Недавно я узнал, что у меня в груди бьется вовсе не холодное сердце. Открыв это в себе, я немедленно отдал свое сердце одной необыкновенной женщине, которая любезно согласилась принять мое предложение стать моей женой.

Кровь отлила от лица Эйприл.

— Нет! — сорвался с ее губ тихий крик.

Как бы она ни злилась на Райли, она не хотела, чтобы он достался Агате. Да и никому другому, кроме нее.

— Милый! — в избытке чувств выдохнула Агата и, поправив платье, пошла вперед, к помосту.