Натюрморт с живой белкой - Ольга Горышина Страница 47

— Странно, что ты не куришь, — Белка оставалась предельно серьезной. — В России все курят. Даже моя мать курила, — Белка осеклась. — До знакомства с отцом…

Сейчас она точно пылала — как же тяжело вариться во лжи. Одно спасало, Денису было не до ее откровений. Он был всецело поглощен собой.

— А во мне, Беллочка, очень много положительных качеств. Только все смотрят не туда — на машину и счет, но, — он поднял ладонь в предупреждающем жесте, — я прекрасно помню, что от них следует избавиться. Где спички?

Белка махнула рукой в сторону кухни, а потом пошла первой, ведь где-то там до сих пор лежит немытый виноград. Она сунула в руку Дениса зажигалку, и легкое прикосновение, будто огнем, опалило пальцы. Под холодной водой они закипели, как и мысли, и Белка принялась намывать темную гроздь виноградинку за виноградинкой, страшась своей свежезастеленной кровати. Денис не уйдет. Он никуда не собирается.

Живот крутило и от мыслей, и от голода. Белка еле донесла до стола тарелку с виноградом и ткнула пальцем в стеклянную дверцу, за которой сверкали бокалы. Денис нашел длинные для шампанского и вернулся в кухню за бутылкой. Белка уселась на стул и поняла, что подол сарафана оттягивай, не оттягивай, не поможет. Поможет сейчас только бокал шампанского, а может и не один, чтобы стало абсолютно плевать на то, каким образом они отправятся спать.

Белка смотрела на пузырьки, стремительно рвущиеся на поверхность, желая быть ими загипнотизированной, но Денис медлил, не поднимал бокала. Тогда Белка схватила свой и сказала просто «чин-чин», но Денис успел шепнуть под легкий звон — «за тебя!» Белка сделала глоток и поморщилась от ударивших в нос пузырьков.

— Принести сразу торт? Или все же салат поможет?

Белке не понравилась его усмешка. Она отставила бокал и, взяв вилку, зло спросила:

— Может, все-таки подать его в тарелке?

— Не надо, — отказался Денис достаточно твердо. — Где я еще смогу съесть салат из пластика при свечах. Русская девушка на такое не согласится. Это только француженка способна подкромсать романтику под обстоятельства.

Белка всадила вилку в лист салата.

— Помню, как ты сказал, что во мне нет французского шарма.

— Я просто тогда не знал еще, что он есть. На генном уровне. И вообще, — Денис откинулся на спинку стула, так и не донеся до рта первой вилки. — Я тогда разговаривал с совершенно другой девушкой. И делать комплименты подобной особе не входило в мои планы…

Белка впервые улыбнулась — одного глотка ему хватило, чтобы развязать язык. Планы… Да, да… Все его планы как на ладони, что тогда, что сейчас, и они не особо отличаются друг от друга.

— Я уже поняла, что ты со мной, как с цирковой обезьянкой, возишься. Думаешь, раз я не тащу тебя в дорогие рестораны, то я ничего не смыслю в романтике, так что ли? Я смыслю. Тут даже не проблема в дорогом ресторане. Тут проблема в тебе. Я не хочу с тобой в дорогой ресторан. Я даже не хочу есть салат из пластика с тобой за одним столом. И я с удовольствием включу сейчас свет.

Она почти встала, но дорогу ей преграждала его нога.

— А я тебе не позволю испортить романтику. Научен горьким опытом. Не дай я тебе волю днем, бокалы мы бы поднимали по другому поводу.

И он снова направил свой бокал к ее бокалу, а пальцы правой ноги, точно сороконожки, побежали вверх по голой ноге Белки.

— Денис, прекрати! Мне это не нравится.

— А ты допей бокал и выпей еще, и тогда тебе начнет нравиться то, что нравится многим русским девушкам, — процедил он над своим бокалом, но ногу убрал, а Белка действительно допила до дна, и почувствовала, что пузырики из носа перебежали в глаза. Но через секунду все вернулось на место — стол, цветы, Денис… Только пламя свечей по-прежнему призывно дрожало, и Белка уставилась на огонь, пока Денис по новой наполнял ее бокал. Его же оставался почти нетронутым. Белка понимала причину, но решила, что ее все устраивает. Только в животе оставалось пусто, и она налегла на салат, но на половине порции остановилась и в упор посмотрела на Дениса.

— И куда же подевался твой зверский аппетит?

Денис подхватил со своей тарелки куриную полоску и протянул через стол ко рту Белки.

— Мой аппетит иного плана. Но прилагательное «зверский» мне не нравится. Оно больше к убийству подходит, а я собираюсь тебя просто соблазнить.

— Ты уже сделал это. Разве нет?

Белка старалась говорить как можно ровнее, но ее собственный голос прозвучал точно в отдалении, будто чужой. Она даже головой тряхнула, и Денис тут же приложился своим бокалом к ее дрожащему стеклу.

— Пей, пока холодное.

— Я пью…

Она действительно пила и даже не отказалась от виноградин с ладони Дениса.

— Багет с сыром оставим на завтрак, или хочешь сейчас? — спросил он, придвигая свой стул к ней поближе. Сделать этот маневр на плитке не составило большого труда.

Белка качнула головой.

— Торт. Я хочу торта.

Она действительно его хотела. Она уже чувствовала на губах приторный вкус шоколада и даже поторопила Дениса, и тот довольно быстро явился с кухни с двумя блюдечками.

— Можно?

Он протянул к ее рту ложку, и Белка покорно слизала с нее первый кусочек темного бисквита, а вот на втором уже прикусила ложку. Рука Дениса дрогнула, но вторая осталась лежать на столе, хоть и подмяла край салфетки. На четвертом кусочке Белка отбила ложку и проговорила, подавшись вперед:

— Я завтра уезжаю к отцу в Париж. Так что с Водафоном будешь разбираться самостоятельно.

Она была так близко, что могла ухватить Дениса за пучок темных волос, выбивавшихся из ворота футболки. Он действительно побывал дома — переоделся и даже побрился. Последнее Белка поняла, коснувшись двумя пальцами его щеки. Теперь Денис вздрогнул сильнее, и она опустила ему на щеку всю ладонь. Тогда он поделился с ней своей дрожью. Белка неосознанно облизала губы и тотчас почувствовала холодное прикосновение бокала.

— Я уже пьяная, — пробормотала она после первого же глотка.

— Еще не совсем. Вот когда скажешь, что ты останешься со мной и не поедешь ни в какой Париж, я пойму, что ты дошла до кондиции.

Белка мотнула головой и сделала еще глоток, а потом был виноград и тепло его ладони. Белка не думала ее целовать, но язык не слушался, и губы ни с того, ни с сего взяли в плен указательный палец и так очень быстро дошли до мизинца. Денис не отставал, только его губы задерживались на пальцах Белки куда дольше, точно желали растопить лак, а большой палец тем временем сдвигал в центре ладони линии судьбы, чтобы смешать все Белкины карты и вытащить счастливую для себя. Бокал недопитым стоял рядом, и пламя свечи жадно пожирало стекло, как и эти двое друг друга.

Денис схватил свой бокал и осушил одним глотком. Белка скосила глаза к бутылке — еще было, что пить.