Отвергнутый дар - Салли Боумен Страница 46

– Знаете, я… Я хотела, чтобы вы знали… – Она порывисто сжала руку Элен. – Я так рада. За вас и за Эдуарда. Вы очень юны и, может быть, не осознаете, как он переменился. Насколько он выглядит счастливее, чем раньше. Я благодарна вам за это, как и все его друзья. Я просто хотела, чтобы вы знали – мы, все, кому он дорог, желаем счастья вам обоим…

Она говорила быстро, слегка нахмурясь, словно это стоило ей усилий. Элен заглянула в ее лицо и увидела столь неподдельное сочувствие, что на один безумный миг ей захотелось взять Клару за руку и рассказать ей обо всем, попросить ее совета или еще что-нибудь… Но этот миг прошел, Клара ушла.

Элен грустно смотрела ей вслед. Она не попадет на завтрак с Жислен. Она не встретится с Кларой. Она никогда больше не увидит никого из этих людей, но, кажется, никто этого не чувствует. Никто не понял, что здесь не все благополучно.

Может, она и вправду прирожденная актриса, как сказала когда-то Присцилла-Энн, подумала она с внезапной иронией. Может быть, без участия ее сознания, сказались все эти годы детских обманов и секретов, и она только что дала спектакль, который репетировала столько лет.

Но одно дело притворяться с посторонними, и совсем другое – с Эдуардом. Он разговаривал с Кристианом, последним из гостей, и Кристиан, глядя на замок, многословно и со слоновьей учтивостью доказывал, что вот он страшно утомился и пусть они оба его простят, что он уходит.

Она смотрела на Эдуарда, пока тот разговаривал со старым другом. И осознала, что выбор предельно прост. При любом варианте боль неизбежна, но в одном из них ее будет меньше – для Эдуарда, если не для нее самой.

Кристиан уже уходил, и, когда Эдуард вернулся к ней, она подумала, что ей надо играть роль – просто чуточку дольше. Сыграть надо было хорошо, чтобы Эдуард ничего не заподозрил, а потом все уже будет позади. Когда они в тот вечер пошли в постель, Эдуард оставил ставни незакрытыми, а шторы незадернутыми; он любил смотреть на ее тело при лунном свете, оттенявшем изгибы и углубления плоти и серебрившем кожу. Этой ночью луна заливала комнату сильным ровным сиянием, и Эдуард сказал: «Сегодня полнолуние. Посмотри на луну, Элен. Такая яркая. И никаких звезд».

Она повернула голову к окну, а потом снова к нему, с отчаянием привлекая его к себе.

Позже, когда они, застыв, лежали вместе, она внезапно вырвалась из его объятий, потянула его за собой, и они оказались на коленях напротив друг друга. Она подняла руки и прижала к щекам; Эдуард увидел, к своему ужасу, что лицо ее мертвенно-бледно, а в глазах блестят слезы.

– Эдуард, ты веришь, что я люблю тебя? Скажи, что да. Поклянись мне, что веришь. Поклянись, что будешь верить.

Вместо ответа он нагнулся поцеловать ее, но она приложила руку к его губам.

– Нет. Ты должен это сказать. Я хочу услышать это. всего один раз.

Она дрожала, и голос был немного громче обычного, словно для нее было чрезвычайно важно, чтобы он казал то. что всегда считал самоочевидным.

– Я верю. Ты знаешь, что я верю. Дорогая моя, что случилось?

– Ничего. Я хотела быть уверенной. Сама не знаю почему. – сказала она. И снова легла на подушки, закрыв глаза. Эдуард лег рядом, озадаченный, но тронутый этой странной мольбой. Ему пришло в голову, что это первый раз она его о чем-то попросила, и эта мысль принесла ему внезапное ощущение счастья. Он поцеловал ее лицо и ощутил соленый вкус слез на ее щеках. Тогда он ласково вытер их рукой, глаза ее открылись, и она улыбнулась ему.

Эдуард обнял ее, и они лежали неподвижно. Больше не было произнесено ни слова, а через некоторое время дыхание Элен стало тихим и равномерным. Эдуард уверился, что она спит.

Он тоже закрыл глаза, и сознание погрузилось в темноту. В прошлом нередко бывало, что сон ускользал от него. В эту ночь он спал мирно, как ребенок.

Когда он проснулся утром, рядом с ним было пусто; Элен, которая приняла решение, уже не было.