Магия Калипсо - Кэтрин Коултер Страница 45

— Сомневаюсь. Без этого можно обойтись.

— А Шарлотту вы любили? Хотя бы недолго?

— Я видел ее в розовом свете. Она казалась мне ангелом, воплощением невинности и чистоты. Я считал, что она станет прекрасной женой, прекрасной графиней и прекрасной матерью моих детей. Я был слеп и глуп.

— Мне очень жаль, что она причинила вам такую боль, но…

— Теперь это не имеет значения, Диана.

— Имеет, если из-за нее вы превратились в циника, который не верит женщинам.

— Я люблю женщин, Диана. Они просто восхитительны, но на своем месте.

— Осмелюсь спросить, на каком именно?

— Вообще таких мест несколько: на спине, на боку, на животе…

— Сейчас же замолчите! Мне больше нечего, вам сказать, Лайонел. Я не вышла бы за вас, даже если бы вы были единственным мужчиной на Земле.

— Не нужно избитых фраз.

— И еще, я не позволю вам соблазнить меня. Ведь именно это вы собирались сделать сегодня ночью, не так ли?

А он-то считал свои действия осторожными! Ну, ладно…

— Вы неглупая девушка, — сказал Лайонел. — Все что угодно, но не глупая, девочка моя. Наверное, просто невежественная и, конечно, неопытная и упрямая. К тому же, несомненно, злюка, но не глупая.

— Я ничего вам не позволю. Давайте будем друзьями. Скоро вы от меня избавитесь. Пожалуйста, не старайтесь изгадить мои воспоминания о вас.

— Изгадить? Какое отвратительное слово!

Диана громко захрапела.

Лайонел рассмеялся.

— Я должен сказать, что с вами никогда не бывает скучно. Мы подойдем друг другу, вот увидите.

— Сначала я увижу, как вы пойдете к черту.

— Дорогая моя, хотите, я расскажу вам о своих лучших качествах?

В ответ послышался храп.

Лайонел улыбнулся — его забавляли и она сама, и этот храп.

— Я очень люблю животных и детей. Мне помнится, что, по своему обыкновению подслушивая под дверью, вы услышали о том, что я буду верен моей жене, как пес. И это правда. Я играю, но не по-крупному, только для развлечения. Люблю бывать на скачках в Ньюмаркете и Эскоте. У меня хорошо набиты карманы, а это означает, что вы сможете получить любую безделушку, которая вам понравится. Я не скряга.

Я знаю, что леди любят, чтобы их баловали, и ждут этого от мужчин. Со всем этим я прекрасно справлюсь.

Молодой человек почувствовал, что ей становится труднее выдавливать из себя громкий храп. Он усмехнулся и продолжил:

— Я не распутник, хотя с тех пор, как я стал мужчиной, у меня всегда была любовница. В этом нет ничего необычного. Ведь я холост! Я люблю спорт и обещаю не превратиться в толстого увальня. Я также не думаю, что облысею, у меня прекрасные зубы. И думаю, вам будет интересно узнать, что я хороший любовник.

Храп сменился фырканьем.

— Ах, вот как? На самом деле я отличный любовник, а не признался в этом сразу потому, что мне свойственна скромность.

Храп прекратился.

— Хватит, Лайонел! Я не хочу, чтобы меня баловали. Мне не нужен ни хороший, ни отличный любовник, мне просто нужно, чтобы меня оставили в покое и дали возможность жить по своим правилам.

— Чего же вы хотите, Диана?

— И ваши безделушки мне не нужны.

— Так чего же вы хотите? — снова спросил он, но голос его звучал нежно.

— Список ваших так называемых лучших качеств меня изрядно повеселил. Это несправедливо — вы пытаетесь узнать, чего я хочу от жизни, в то время как сами несете всякую чушь и рассчитываете, что она произведет на меня впечатление.

— Значит, вы хотите моего полного откровения? Отлично! Я не выношу несправедливости, но в это понятие включается и система рабства. Раньше это меня не касалось, но теперь касается, и я, черт побери, не допущу, чтобы все осталось по-прежнему, это возмутительно. — Он запнулся, удивляясь сам себе. Теперь его голос был резким и хриплым. Тогда молодой человек понял, что Диана была права: он собирался повеселиться, и ничего больше. Он не сказал ничего по-настоящему важного. Граф чувствовал, что девушка слушает его, действительно слушает. — В Англии тоже не все гладко, однако нас не зря называют совестью мира, если угодно. В Англии у человека есть достоинство, и это важно. А что касается моих ожиданий от жизни, то могу вам рассказать. Я хочу жить как можно лучше, не задевая при этом других. Я хочу иметь детей, дарить им свою любовь и внимание, научить их ответственности за самих себя и за тех, кто от них зависит, воспитать в них чувство собственного достоинства, доброту и любовь к людям… — Он осекся и глубоко втянул воздух. Господи, он никогда раньше не говорил с таким жаром! Наверное, Диана сочтет его дураком. Дураком-идеалистом.

Последовало долгое молчание. Наконец девушка проговорила очень тихо:

— Я верю, что у вас все так и будет, Лайонел. И я правда желаю вам только добра. Но вы не добавили, что невероятно упрямы, что вы горы свернете, если решите добиться чего-нибудь.

— Но только в том случае, если я уверен, что я прав, Диана.

— То есть если считаете, что вы правы, разумеется?

— Диана, не надо спорить со мной по этому поводу. Я буду вам хорошим мужем.

— Зато я, вероятно, стала бы скверной женой. Я не из вашей драгоценной Англии, Лайонел. Моя жизнь, мое воспитание не такие, как у вас.

— Так чего же вы хотите?

— Я хочу вернуться домой и жить своей прежней жизнью.

— Но вы не сможете, вы больше не властны над этим. Вы уже забыли, что у вас появилась мачеха? И сводный брат? Вашей прошлой жизни, моя дорогая, больше нет, с этим покончено.

— Я привыкну. Я все еще наследница моего отца.

— Я бы не стал надеяться на это теперь, когда в доме появился пасынок. Диана, позвольте мне позаботиться о вас. Я сделаю все возможное, чтобы защитить вас.

Девушка долго молчала.

— Лайонел, хватит об этом. Мне не нужен мужчина для защиты. Я выслушала вас, теперь не перебивайте меня. Наверное, я ничем не отличаюсь от других женщин: я хочу иметь мужа и детей, но человек, за которого я могла бы выйти замуж, должен любить и уважать меня, именно меня, Диану, а не относиться ко мне просто как к женщине в своей постели или как к племенной кобыле, которая может принести ему потомство. Я бы хотела, чтобы мой муж принадлежал мне так же, как я буду принадлежать ему. А это, милорд граф, вам недоступно.

Граф уже не мог скрыть разочарования.

— Диана, любовь не возникает вот так, в одну секунду. Это чувство, которое развивается между двумя людьми постепенно. Если они привязаны друг к другу, то…

— Но вы полюбили Шарлотту. Пусть не за одну секунду, недостаточно быстро.