Звезды сделаны из нас - Ида Мартин Страница 43

— Да, жаль, что ты не успел. Сильнее промокнуть уже нельзя, поэтому забей. Я добегу и так.

Ускоряю шаг, но он увязывается следом и идет в том же темпе.

— Видел тебя в списках. Молодец, что решилась.

— Артем, даже если произойдет чудо, и детки проголосуют, ты посмотри на меня. Директора же удар хватит. А вместе с ним и комиссию.

— Ты не права. Всегда можно перекрасить волосы, смыть мейкап и сменить стиль.

Он откровенно душнит, и я огрызаюсь:

— Помнится, именно он тебя и привлек!

Разговоры о моей внешности всегда бесили, а после маминого несработавшего совета вообще действуют как красная тряпка на быка. Артем напрягает и злит, и больше не кажется красивым. А в сети ждет Глеб — мне жизненно необходимо с ним увидеться и потрепаться.

Поднимаюсь на бетонный пятачок перед подъездной дверью и пытаюсь отделаться от назойливого внимания Клименко:

— Все, дальше провожать не надо! — порывшись в кармане, подношу к домофону ключ, вхожу в полутемное сырое помещение, но Артем, поставив ногу в проем, складывает зонт и вваливается за мной.

Тяжко вздыхаю:

— Эй, я не могу пригласить тебя в гости. У меня не прибрано, дома сестра и племянник...

— С кем ты так увлеченно общалась? — Он пропускает мою реплику мимо ушей, но смотрит с тоской, нежностью и заботой.

— С сестрой и общалась! Она просила с готовкой помочь. Я правда спешу, пока! — хриплю и отступаю к стене, но Клименко внезапно разводит в стороны грабли, обхватывает меня и крепко прижимает к себе. В кармане жужжит оповещение, я в отчаянии дергаюсь, но вырваться не получается.

— Перестань, это лишнее, Артем! — просовываю кулаки между собой и его твердой грудью и изо всей силы надавливаю. Он тут же убирает руки, желает мне хорошего вечера и вываливается в дождь, а я повожу плечами, чтобы стряхнуть оцепенение.

— Ну, и что это было, придурок? — Недоумеваю и негодую, пока поднимаюсь на свой этаж.

С грохотом снимаю в прихожей ботинки, вешаю косуху на крючок и, по пути стянув в ванной полотенце, сушу волосы и щелкаю кнопкой на чайнике. На ходу прослушиваю прилетевшее сообщение: Глеб, словно прочитав мои мысли, предлагает попить чай.

Алина с любопытством выглядывает из комнаты, но я жестоко пресекаю любые расспросы:

— Это Старостин. Спрашивает, что задали. У него ноут накрылся.

Старостин — прыщавый ботан с паскудным характером, считающий себя сердцеедом и мачо. Ему даже Милана не по статусу. Звонить мне он ни за что не станет, но отмазка прокатывает — Алина разочарованно вздыхает и возвращается к Боре.

Едва успеваю сменить промокшую форму на домашнюю футболку, на связь выходит Глеб, и мы, под аккомпанемент дождя и завываний ветра, пьем чай. Он снова странный — смущает разговорами об отношениях с парнями и обмене нюдсами, наезжает на Артема, но еще больше я смущаюсь от его темных глаз, покрасневших щек и украшенного ссадиной лица. Бросает в жар, но мне нравится таять от его взгляда. Мы словно открыли потайную дверцу, о которой не подозревали, и за ней обнаружили комнату, полную занятных секретов. Вместе распаковываем их, и содержимое оказывается для каждого из нас сюрпризом.

Глеб замечает, что вогнал меня в краску, бросается исправлять ситуацию, но ее не нужно исправлять. Он понимает и это, и в его глазах вдруг проступает второе дно — точно такое же, как у моего отражения — наполненное горечью и одиночеством.

Судорожно подыскиваю слова, чтобы поддержать и признаться в своих чувствах нормально, но выходит снова не то:

— Ты не один. Ты не один такой. Просто знай это.

Он грустно усмехается: вторая часть фразы его разочаровала. Прикусываю губу и отгораживаюсь кружкой с чаем, но он ждет продолжения — все так же внимательно смотрит, и я выдаю:

— Ты сегодня был круто одет.

Глеб только молча кивает, а я проклинаю свой закоротивший мозг и принимаюсь с жаром убеждать:

— Говорю тебе от души! Это раскрывает тебя с неожиданной стороны. Типа ты признаешь, что у тебя куча проблем, но даешь им бой и ничего не боишься. Ты загадочный и пугающий. И, ну... очень крутой! — Делаю глоток чая и срочно меняю тему: — Знаешь, почему я так выгляжу? Если переодеть и перекрасить куклу, будет невозможно распознать молд. Серьезно. Это моя броня. Она делает меня неуязвимой и отталкивает посторонних.

— Что такое молд?

— Слепок лица или тела. Этакий кукольный шаблон.

— Ты боишься, что кто-то увидит тебя настоящей?

— Я всегда настоящая, но броня есть броня. Понимаешь?

— Типа если человек надевает очки, то он уже по определению умный?

— Что-то вроде того.

— Если бы я тебя не знал, подумал, что ты из тех динозавров, что относят себя к субкультурам.

— По-твоему, я должна слушать готику или блэк металл, жить на кладбище и откусывать головы летучим мышам? — я ржу. — Не-а. Мама с детства прививала нам с Алиной хороший вкус: включала мировые хиты разных эпох и жанров, я люблю их всей душой, но сейчас саундтреком к моей реальности частенько служит современный андеграунд.

— Кинь несколько треков, — просит Глеб.

Подумав, кидаю ему песни Джима Моррисона, Йена Кертиса и небольшую подборку из наших: то, что перед сном слушаю в наушниках.

— Тебе повезло. Потому что у меня по части музыки всё гораздо веселее. Я тебе не рассказывал, что у меня мама музыкальный работник в детском саду? А это знаешь, что значит? Что саундтрек к моей реальности — нескончаемые "Пусть бегут неуклюже" и "От улыбки станет всем светлей".

— А я думала, вы псалмы слушаете или что там ещё у вас.... Грегорианцы?

Он смеётся.

— Лично я предпочитаю злой рэп. Это там, где куча чернухи и мата. Потому что только так можно избавиться от ощущения, что восемнадцатый год сижу в детском саду.

— О, да! Уж это-то я понимаю. Потому что у меня дома переизбыток милоты. Скоро начну блевать радугой. В семье нет мужчин, но кто-то же должен защищать дражайших родственниц, раскрывать им глаза на суровую правду жизни и спускать с небес на землю.

— И как? Помогает?

— Не то что бы очень. Алина, например, слушает то, что сейчас в тренде, но я каждый раз выхожу из себя: чего, блин?..

— Если хочешь её шокировать, включи Тони Раута. Я с его помощью с дачными соседями воевал. Они болгарку заводят в восемь утра, а я им весь оставшийся день: "Танцы на костях".

— Присылай. Я заценю.

— Сомневаюсь, что тебе понравится.

— Почему это?

Он тянет с ответом.

— Там довольно грубо и не для девчонок.

— Брось, меня можно напугать только Бузовой или "Солнцем Монако".