Мой вечный странник - Елена Свиридова Страница 42

Ответа на эти вопросы не было, да и не могло быть, и Лариса продолжала мучиться от неразрешимого противоречия между привычной любовью к Артему и запретной страстью к Константину, которую, как ей казалось, она скрывала очень умело и тщательно…

И в это время раздался звонок в дверь.

Она встала, с ужасом оглядела засыпанный окурками пол, посмотрела на себя в зеркало. На лице застыло совершенно идиотское выражение, косметика на веках размазалась, от чего вокруг глаз появились подозрительные синяки. Все это было настолько нелепо, что Лариса решила вообще не открывать дверь. Можно сделать вид, что ей срочно пришлось куда-то уехать, потом извиниться, как-нибудь отовраться. Ведь нельзя же открывать ему в таком виде! С другой стороны, это было бы еще глупее, да и вовсе ей не хотелось, чтобы он повернулся сейчас и ушел. Нет, надо срочно что-то придумать, изобрести правдоподобное объяснение и этим валяющимся окуркам, и ее отвратительному виду, сочинить мгновенно убедительную легенду о произошедшей в доме душещипательной драме. Пусть он тоже оживет, испугается за нее, станет волноваться, проявит живые человеческие чувства! А то превратился в хорошо отлаженного робота, совершенно ни на что не способного, кроме бесконечных умных разговоров о кино!

Лариса быстро растрепала себе волосы, схватила сигарету, закурила. В дверь позвонили еще раз, и она решительно пошла открывать. Погасила в прихожей свет, чтобы создать соответствующую обстановку, и отперла замок.

Костя вошел и сразу почувствовал что-то неладное.

— Извини, что темно, — произнесла Лариса чуть срывающимся голосом. — Я не могу включить свет, потому что не хочу, чтобы ты меня хорошо видел…

— Что случилось? — спросил он с искренней тревогой.

— Да ничего, все уже прошло… Я потом когда-нибудь объясню, не сейчас…

— Может быть, тебе нужна моя помощь? Я могу что-нибудь сделать?

— Да ничего, ничего, просто не обращай внимания… Если ты подождешь немного, я быстро приведу себя в порядок, и мы начнем работать.

Константин вдруг взял ее за руки, резко развернул к себе и поглядел ей прямо в лицо, испачканное расплывшейся косметикой.

— У тебя… что-то с мужем?

— Да нет же! Господь с тобой! Совсем другое, дурацкий инцидент из… давнего прошлого. Мне ужасно стыдно, это так глупо. Извини, я сейчас вернусь, а ты проходи в комнату! — Лариса резко вырвалась и бросилась в ванную. Закрыла за собой дверь, громко включила воду. Ее била истерика, вызывая то смех, то судорожный плач. Она засунула голову под холодную воду и, чуть-чуть успокоившись, отмыла разноцветные пятна от туши, теней и пудры, украшавшие ее лицо. Аккуратно расчесала волосы, придала лицу страдальчески-скорбное выражение и тут же снова расхохоталась, глядя на себя. Потом глубоко вздохнула, выключила воду и вернулась в комнату.

Константин сидел в кресле и нервно курил.

— Ради Бога извини, — нарочито бодро сказала Лариса. — Давай работать, а то я отняла у тебя время.

— Ерунда какая, — ответил он. — При чем тут время!

— Но я ведь знаю, как ты занят. А тут…

— Не говори ничего, — вдруг резко прервал ее Константин. — Я и так все понял. Да, не хотел бы я оказаться на месте этого типа, в которого ты запустила пепельницей!

— Ты и не окажешься на его месте. — Лариса с радостью ухватилась за удачно начатую игру. — Эта давняя история, ужасно дурацкая… Я не думала даже, что этот человек способен на такое…

— А на что способен я, ты знаешь? — вдруг спросил он, поглядев ей прямо в глаза.

— Ты не способен на грубость, — сказала Лариса. — Разве ты стал бы вести себя так?

— А если бы стал? — Константин продолжал смотреть на нее, и от его взгляда Ларису стала пронизывать нервная дрожь. — Что бы ты швырнула в меня? Стул или нож?

— Да что ты, хватит об этом. При чем здесь ты?

— При том, что ты сама провоцируешь на это!

— Я? — закричала Лариса. — Да чем же я провоцирую?!

— Всем, — ответил он, поднимаясь с кресла. — Своим видом, своей красотой, походкой, движениями, голосом… Да просто своим существованием! Ты думаешь, хоть один нормальный мужчина может находиться рядом с тобой и не сходить при этом с ума?

— Но ты ведь не сходишь с ума, ты можешь относиться ко мне просто по-дружески, не как бешеный зверь.

— Знала бы ты, чего мне это стоит… — Он закурил новую сигарету, подошел к окну, поглядел вниз, на вечернюю улицу. Потом повернулся к ней, лицо его стало бледным, даже плотно сжатые губы побелели и казались почти безжизненными.

— Давай не будем об этом, — торопливо заговорила Лариса. — Это я виновата, не надо было ничего тебе говорить… Просто бред какой-то, ну мало ли что у меня случилось, все это уже прошло, закончилось, и ты не имеешь к этому вовсе никакого отношения…

— Ошибаешься. Еще как имею. Ничего не кончилось, все только начинается, и ты сама прекрасно знаешь это. — Он приблизился к ней, губы его сжались еще плотнее, а руки, словно помимо его воли, сами протянулись к ее рукам и стиснули их с такой силой, что Лариса от неожиданности вскрикнула.

— Не надо… — прошептала она, та последних сил пытаясь остановить его. — Не надо… Я… я не хочу этого. Между нами ничего не будет, ничего не должно быть…

— Между нами уже есть и будет, остановить это невозможно. Не пытайся себя обманывать.

Лариса стояла рядом с ним, словно натянутая струна, которая от каждого прикосновения может оборваться в любой момент.

Он притянул ее к себе и, разжав свои почти посиневшие губы, с жадностью приник к ее губам… И Ларисе казалось, что это продолжается целую вечность… Все, чего она так боялась, а в душе ждала и желала, могло произойти в любой момент, прямо сейчас. Надо немедленно оттолкнуть его, вырваться, и тогда все будет по-прежнему, как было раньше… Но руки почему-то не слушались, бороться с собой совершенно не было больше сил. Бездна запретных чувств и тайной страсти разверзлась и мгновенно поглотила ее, и все вокруг потонуло в беспросветной мгле…

Лариса проснулась на рассвете и долго не открывала глаз, не желая возвращаться к реальности. Возможно, события прошедшей ночи — всего лишь сон, навеянный ее воспаленным воображением. Как бы ей хотелось, чтобы это действительно было сном, безумным сладостным сном, полным непреодолимых соблазнов, который рассеется вместе с лучами солнца, проникнувшими через окно. Наконец она заставила себя открыть глаза. Утро было пасмурное, серое. За окном уныло капал мелкий дождь. Ларису охватила невыносимая тоска, от которой хотелось не просто плакать, а выть в голос. Не было никакого сна, и всего несколько часов назад здесь, рядом с ней, в этой постели был Костя Астахов, он обнимал и целовал ее, потом они долго занимались любовью, и им обоим это очень нравилось. Все это было на самом деле, и ничего уже нельзя изменить, нельзя отмотать время назад… Теперь надо думать о том, как жить с этим дальше. А с чем, собственно, жить? Со своей слабостью, с изменой Артему? Господи, даже в мыслях ей страшно было произнести это слово! Как же легко и прекрасно было жить до вчерашней ночи и как мучительно сложно все стало теперь… Она лежала в постели и курила, поставив пепельницу на тумбочку. Кажется, это была уже четвертая сигарета за сегодняшнее утро. Надо было встать, выпить кофе, привести себя в порядок, но ей ничего не хотелось делать. И больше всего на свете ей не хотелось сейчас оставаться одной, наедине с собой, со своими истерзанными чувствами и мрачными мыслями. Провалявшись еще какое-то время, она извела себя окончательно, встала, взяла телефон и позвонила Вике.