Жажда золота - Айрис Джоансен Страница 42

— Дай любую цену, которую он запросит. Может быть, благодаря этой игрушке Циннидар обойдется мне значительно дешевле. Во всяком случае, если Картаук окажется прав.

— Он тебе нравится?

— Джон хорошо разбирается в людях. Я не могу не ценить его проницательность.

— Но ты так и не ответил, нравится ли он тебе, — заметил Йен. — А что ты скажешь про Ли Сунга?

— Неплохой парень. — Руэл вдруг рассердился. — Ну хорошо, хорошо. Я полон к нему самых возвышенных чувств. Теперь ты удовлетворен?

— Вполне. Кажется, все идет самым наилучшим образом.

— Вот бы не подумал, что тебя может радовать то, как развиваются события. Если я уговорю махараджу продать мне Циннидар, то, как ты сам понимешь, в Гленкларен я не вернусь.

— Если Циннидар — то самое место, о котором ты мечтаешь, то я буду доволен, что ты добился своего, — мягко улыбнулся Йен. — В последнее время мне стало казаться, что не только золото привлекает тебя в Циннидаре. Тебе нужны корни… свой собственный дом, который ты полюбишь так же сильно, как я люблю Гленкларен. А это единственное, что я желал, Руэл. И мое желание, кажется, начинает сбываться.

Руэл почувствовал, как что-то странное начинает твориться с ним, когда он смотрит на брата. Ему хотелось протянуть руку, похлопать его по плечу, как это бывало во времена их детства… Черт возьми! С того момента, как он прибыл в Казанпур, все развивается так стремительно, словно раскручивается некая невидимая пружина.

Или же прав Йен, который считает, что меняться в первую очередь начал он сам?!

Нет. Свобода, независимость и богатство — вот то, к чему он стремится. И если чувства, о существовании которых он забыл много лет назад, будут мешать ему добиться цели — теперь, когда она так близка, — он сумеет отринуть эти чувства.

— Я рад, что ты не огорчился, — сдержанно ответил Руэл, наконец оторвав взгляд от брата. — Спокойной ночи, Йен.

Йен улыбнулся:

— Спокойной ночи, Руэл.

— Через четыре дня нам удастся соединить оба отрезка пути, — торжественно объявил Патрик. — Наконец-то! И мы покинем эту отвратительную страну. Последняя неделя доконала меня.

— Я могу завтра поехать с тобой, — предложила Джейн.

— Не стоит, — покачал головой Патрик. — Мне хочется самому довести дело до конца. — Он встал и потянулся. — Пойду спать. Я уже забыл, как устает человек, занимаясь укладкой рельсов.

— Но мне и в самом деле хочется немного помочь тебе, Патрик, — снова начала Джейн. — Вспомни, как было в Солсбери, когда мы только начинали?

— Ты свою долю уже отработала. Теперь дай мне.

Джейн решила, что не стоит больше настаивать. С тех пор, как Патрик начал выходить на линию, он урезал потребление спиртного до минимума. Если ощущение ответственности подвигло его на это, с ее стороны было бы в высшей степени глупо мешать ему.

— Хорошо. Если ты передумаешь, то… — Она помолчала и небрежным тоном спросила: — Ты не будешь возражать, если я сама проведу пробный поезд до На-ринта?

— А почему я буду возражать? — зевнул Патрик. — Я только буду рад, что смогу отдохнуть и со свежими силами отправлюсь в Наринт вместе с махараджей и его напыщенными набобами. Это будет не менее хлопотная поездка: махараджа начнет придираться ко всему, требовать переделок и доделок, ему придется объяснять… да что там говорить, ты и сама все знаешь не хуже меня.

Джейн не ожидала другого ответа, однако все равно почувствовала большое облегчение.

— Значит, решено. Я забираю Ли Сунга из Наринта. И мы вместе поведем паровоз.

— Как хочешь. — Патрик направился в спальню. — Ли Сунгу уже давно пора вернуться сюда. Он счастливо избежал необходимости работать под дождем. Я говорил нашему другу Макларену, что мало найдется специалистов, которые способны класть шпалы и рельсы при такой погоде.

— Когда ты его видел? — спросила Джейн как можно более равнодушным тоном.

— Он появляется на строительстве почти каждый день. И мы с ним перекидываемся парой слов.

Джейн почувствовала невольную признательность к Руэлу, который выполнил свое обещание приглядывать за Патриком и за тем, как идет стройка, вместо нее. Руэл делает все, чтобы железная дорога была сдана вовремя и чтобы она смогла вывезти Картаука из Казанпура.

Руэл. Она снова ощутила его взгляд, который постоянно ловила на себе в храме: обжигающий, требовательный и притягательный…

— Как ты покраснела! — заметил Патрик. — Ты случайно не заболела?

Джейн раздраженно одернула себя: ее волнение уже становится настолько явным, что даже ни на что не обращающий внимание Патрик замечает его. С этим надо бороться.

— Нет. Просто очень душно. С тех пор, как начались дожди, духота стала еще более невыносимой. — И, стремительно вскочив со стула, Джейн пожелала Патрику спокойной ночи и торопливо ушла к себе.

Почему ей никак не удается забыть о Руэле? Подавить свою страсть? Неужели животное чувство способно победить доводы рассудка, с отчаянием думала Джейн.

Однако так оно и происходило всякий раз, когда она не только видела Руэла, но даже когда просто думала о нем. Тело вопреки ее желанию отзывалось по-своему. Не было ни единого момента, когда бы он находился рядом и Джейн не ощущала его присутствия. И не было никаких сил сопротивляться желанию приблизиться к нему, раствориться в нем целиком и полностью, без остатка. Это чувство вызывало в ней страх и протест.

Единственное, что ей остается, — стараться по-прежнему не обращать на него внимания, не придавать значения всем этим непонятным вспышкам. Рано или поздно, но это пройдет.

Должно пройти, иначе она не сможет справиться с искушением!

Руэл аккуратно положил игрушку в большую коробку, обернул сверток ярко-красным бархатом и завязал пышной белой атласной лентой.

Час спустя он вручил сверток дворецкому вместе с солидной взяткой и обещанием увеличить ее, если махараджа получит подарок немедленно.

Затем он вернулся в отель ждать результата.

Известие пришло на следующее утро. Его срочно вызывали во дворец для встречи с махараджей Дулаи Сави-заром.

Следом за дворецким он прошел в приемную комнату, где на полу сидел махараджа. На ковре перед ним стояла распакованная игрушка, отдаленно напоминавшая шахматную доску.

Дулаи Савизар был одет в ярко-красную парчовую свободную рубаху и белые штаны. Традиционный индийский наряд придавал по-детски пухлой фигуре махараджи еще большее сходство с ребенком-переростком. Лишь густые темные усы правителя и лоснящиеся черные волосы напоминали о его возрасте. В его манере двигаться не было той неги и вялости, которые так отличали его сына Абдара. Дулаи Савизар хмуро посмотрел на Руэла: