На предельных скоростях - Мария Кокорева Страница 41

Врубил душ и встал под горячие струи, желая смыть с себя этот чертов день.

Прикрыл веки, чувствуя, как вода обжигает кожу, пытаясь сосредоточиться на этом ощущении, переключиться, но перед глазами тут же возникла Михаль.

Её взгляд, когда она стояла там…

Проклятье, столько всего читалось в нём!

Сжал зубы и подавил желание впечатать кулак в гладкий кафель стены.

Рано или поздно, но это все равно бы случилось…

Пусть уж лучше так: сейчас и сразу.

Только вот для кого лучше-то? А черт его знает!

Откуда ж она свалилась на мою голову?!

Еще и о любви полез говорить!

Усмехнулся, вспоминая последний разговор.

И ведь не врал. Хоть перед собой честно могу признать: въелась Миха под кожу, как краска от татуировки, что она набивала. Сам не пойму когда и как, но отрицать это уже бессмысленно.

И все же кое-что не стал говорить, вовремя наступил себе на горло и заткнулся, когда уже собирался признаться, что даже врать ей готов, что уже вру, лишь бы она прямо сейчас не сбежала.

Хотелось дать побольше времени.

Пусть поймет, хочет ли по-настоящему быть со мной, а потом уже постепенно, маленькими дозами рассказывать всю правду. Чтоб не оттолкнуть сразу. А может и не придется всего рассказывать?

Хотелось, чтобы она как можно дольше смотрела на меня восторженно вот этими своими огромными глазищами.

До конца надеялся, но не вышло.

Это ж остальные велись на образ успешного гонщика.

Даже Кейт всеми силами помогала вернуться в высшую лигу в надежде, что все будет как раньше.

Только никто не понимал, как все изменила та проклятая авария. Ведь не только жизнь полетела к чертям, но и я сам…

Нет, не сломался и даже не переосмыслил жизнь и ее ценности — таких придурков как я только могила исправит. Просто изменился.

Миха не знала меня "до", и теперь, вместе с ней я надеялся узнать и понять то, каким я стал "после".

Еще один рубеж, но это не пресловутая финишная черта, которую все так жаждут пересечь, это новая трасса, которую я хотел пройти… С ней.

И даже тут очередной провал!

Долбанный «счастливчик»!

Все же не выдержал и врезал кулаком в стену, чувствуя боль в сбитых костяшках.

Удар. Еще один.

Видимо, это все, что мне остается.

Послышался едва различимый шум открываемой двери, а через мгновение штору отдернули, и Миха, абсолютно голая, встала рядом со мной.

Замерев, мы пару минут смотрим друг на друга, не говоря ни слова.

Я не могу пошевелиться, не могу даже вдохнуть нормально, не веря, что она пришла.

После того, что произошло, все равно осталась рядом и выбрала меня!

Теперь она тут, настоящая, такая нужная… Моя!

Тону в этих синих глазах, как мальчишка. Ее зрачки расширены, а взгляд испуганный и решительный одновременно, настолько сбивающий с толку, что я боюсь даже прикоснуться к ней и опять испугать ненароком.

Конфетка первая делает движение навстречу.

Обнимает меня, прижавшись так близко, будто страшится, что я ее оттолкну.

Глупая…

— Мне все равно, слышишь? Мне все равно! Хочу, чтобы ты это знал, — бормочет, судорожно цепляясь за мои плечи, а потом привстает на цыпочки, осторожно касаясь губами щеки.

— Я тоже, Раш, как и ты, на предельных скоростях. Прости, что не сказала сразу, — прошептала чуть слышно, и я, как дурак, не смог сдержать счастливой улыбки.

Моя девочка!

Её слова возвратили меня к жизни, как бы чертовски пафосно это ни звучало.

Позволяю себе обнять ее, скользя руками по шелковистой коже спины, покрытой мелкими каплями воды.

— Тогда погнали? — Выдыхаю в раскрытые губы, перемещая ладони на ягодицы, теснее прижимая к себе. Кожа к коже, так близко, что чувствую ответную дрожь ее тела, теперь плотно прижатого к моему.

— На самых предельных? — Голос Михи срывается, она краснеет, видимо смутившись, впервые ощутив меня настолько близко. Прикусывает нижнюю губу, пряча лицо на моем плече, и замирает, ожидая ответа.

— А с тобой иначе и не получается, конфетка, — усмехнулся, рывком прижимая ее к стене, наблюдая, как вода стекает по шелковистой коже. Касаюсь губами плеча, ключицы, оставляя дорожку из поцелуев на нежной шее, чуть прикусываю, когда Миха выгибается, вжавшись животом в стоящий колом член.

Сладко стонет и находит мой рот своим, ласкает, медленно сводя меня с ума. От одной мысли о том, что она вот так же осторожно будет касаться языком моего члена, кровь просто закипает в жилах.

Перехватываю инициативу. Забыв об осторожности, кусаю ее губы, вжимаю в себя со всей силы, чтобы чувствовала, чтобы знала, как она на меня действует.

Целую так, как давно хотел, жестко сминая губы, хотя бы в этом поцелуе позволяя себе отпустить желания на волю.

Слишком долго сдерживался, слишком долго сходил с ума по своей конфетке и сейчас не уверен, что выдержу долго.

Ни в чем не уверен, когда прижимаю ее к себе вот так: кожа к коже; когда ее стоны слышу, по венам уже не адреналин — огонь растекается вперемешку с жаждой, с сумасшедшей жаждой и потребностью.

Толкаюсь бедрами вперед. Раз. Еще. Упираюсь членом в нежную кожу живота, трусь, как подросток, кайфуя от этих ощущений. До конца не верю, что это происходит на самом деле. Конфетка голая, мокрая в моих руках стонет и извивается, выгибается в желании большего, без слов прося не останавливаться.