Признание в любви - Тасмина Перри Страница 40

Они пошли дальше. Дом постепенно становился все более темным. Множество спален были открыты. Заглядывая туда, Джорджия видела походные койки и матрасы. Все это походило скорее на армейский барак, чем на жилой дом.

Наконец Джорджию провели к маленькой комнатке, расположенной под самой крышей. Там стояли кровать и две походные койки, сдвинутые так, что между ними едва могла протиснуться кошка.

Несмотря на ханжеские пересуды, которые Джорджия по-прежнему слышала о семье Салли, – о том, что ее мать сделала третью операцию по исправлению носа и что «роллс-ройс», который забирал ее с вечеринок, был явным излишеством, – девушку ничуть не удивлял тот факт, что ее подругу поселили в хорошей комнате, а ее саму «сослали в Сибирь». Салли приглашала к себе всю местную малокровную аристократию, а вот Джорджии приходилось избегать вопросов о том, почему она не зовет знакомых к себе домой.

Скользнув в бледно-зеленое шелковое платье, Джорджия приколола к нему белую гардению, которую сорвала в саду. Аромат цветка должен был заглушить запах сигаретного дыма, которым одежда девушки пропиталась в поезде.

Спускаясь, Джорджия заглянула в комнату Салли, но ее подруга уже ушла; и прежде чем Джорджия добралась до первого этажа, послышался шум первых подъезжающих автобусов с парнями из Сайренсестера – они ехали из деревенского паба, где остановились.

– Заходите, заходите, – сказал им мужчина с изумительными усами. Джорджия предположила, что это был отец Джуди. – Хватайте выпивку – и прямиком в амбар.

– Я знала, что вечеринка будет потрясающей! – захихикала Салли, держа в руке стакан с апельсиновым сквошем. – Ты видела, какие соблазнительные ребята в этом Сайренсестере? Их бедра словно выточены из ясеня.

– Меня больше заинтересовали официанты.

– Джуди говорит, что ее мама лично отобрала самых красивых деревенских парней и заплатила им по три шиллинга за то, чтобы они всю ночь нас развлекали.

– Салли, полегче. Это марафон, а не спринт, – сказала Джорджия, глядя, как ее подруга доливает в свой стакан бренди из спрятанной на бедре фляги.

– Пьяная удаль, – улыбнулась Салли. – Видишь того высокого широкоплечего парня? Он подмигнул мне, как только вышел из автобуса.

– Это мог быть нервный тик.

– Тогда было бы грустно, – сказала Салли, поправляя декольте.

Наблюдая за тем, как ее подруга представляется крепкому молодому человеку, Джорджия вспомнила, что кузина Кларисса советовала избегать студентов из Сайренсестера. Салли хихикала и флиртовала, а Джорджия боролась с желанием подойти и остановить ее. Еще в поезде ее подруга призналась, что подрезала ножницами декольте на синем модном платье, и теперь оно едва прикрывало ее пышную грудь. Некоторые дебютантки уже испортили свою репутацию излишней спешкой, и Джорджия не хотела, чтобы Салли попала в их число.

Но, прежде чем Джорджия успела что-либо предпринять, ее увлекли в обшитый деревом амбар, в котором пахло сеном и конским навозом, и представили тетушке Джуди, Бетти, которая ради этой вечеринки прибыла из самого Камберленда. В течение следующего часа Джорджии так и не удалось отвязаться от тетушки Бетти: они обсуждали преимущества Джона Донна перед Уильямом Вордсвортом, в то время как шла подготовка к фуршету.

В Лондоне спиртное обычно не подавали раньше восьми, но здесь, похоже, собравшиеся пили пунш и пиммс еще в начале вечера, и большинство гостей уже порядочно набрались. Родители Джуди и старшее поколение гостей давно удалились в гостиную пить джин. Несколько пар покинули амбар с явным намерением найти себе более подходящее место.

– Нравится? – спросил один из крутобедрых студентов Сайренсестера и подсел к Джорджии, держа в руке канапе.

– Что именно? – поинтересовалась девушка, догадываясь, что речь идет не о закуске с сыром и ананасом.

Испепеляющего взгляда Джорджии было достаточно, чтобы его отпугнуть. Девушка решила, что ей определенно не помешает выкурить сигарету.

Она старалась, она действительно старалась держать себя в руках. Беда была в том, что, не считая Салли, у нее не было на этой вечеринке ни одного друга. К тому же все уже разбились по парам, и даже если здесь остался незанятый холостяк, Джорджия под угрозой смерти не смогла бы заставить себя флиртовать с ним.

Чувствуя себя совершенно лишней, девушка отправилась на улицу покурить. Там она увидела в кустах знакомое синее платье и на миг задумалась о том, стоит ли ей отвлечь Салли от любовных забав на открытом воздухе.

Потом Джорджия посмотрела на дом, который светился в темноте. Казалось, что он насмехается над ней.

«К черту!» – подумала девушка, затаптывая сигарету. Она так устала, что мысль о том, чтобы выспаться в комнате на чердаке, показалась ей заманчивой. Сняв туфельки, Джорджия босиком пробежала по газону, с наслаждением ощущая влажную траву под ногами, а затем поднялась на чердак, проскользнув мимо парочки, которая целовалась, сидя на лестнице.

Оказалось, что дверь заперта. Джорджия толкнула ее и увидела одну из дебютанток. Молодой человек в черном фраке, который был рядом с ней, обернулся и прорычал, что комната занята.

– Но это моя спальня! – успела воскликнуть Джорджия, прежде чем ей велели убираться.

Она схватила свой чемодан, который, к счастью, не успела распаковать, и громко хлопнула дверью.

Та же история повторилась и в следующей комнате, и еще в одной. Джорджия не знала, чем занимались внизу взрослые, но они определенно не беспокоились о том, как развлекается наверху молодежь.

– Неудивительно, что все это называется сезоном, – пробормотала Джорджия себе под нос, обнаружив, что очередная спальня занята. – У всех, черт бы их побрал, течка.

Девушка присела на потертый ковер, которым была застелена лестница, и сидела там, пока ее не прогнала экономка, велевшая поспешить на улицу. Осознание того, что она не имеет ни малейшего желания возвращаться в амбар, а в доме ей пойти некуда, заставило Джорджию почувствовать себя отверженной и несчастной.

А потом она поняла, что не обязана здесь оставаться.

Она была невидимкой, но у этого состояния были свои преимущества. Раз она невидимка, то никто не заметит, что она исчезла. Джорджия посмотрела на часы. Было начало десятого. До Оксфорда отсюда всего пару миль. Она сможет успеть на поезд до Лондона и оказаться дома еще до полуночи. А если последний поезд уже ушел, она остановится в отеле. Учитывая то, что ее мама в семнадцать лет переехала в Прованс, Джорджия считала, что ей просто стыдно не суметь самостоятельно добраться до дома, покинув отвратительную вечеринку в Оксфордшире.

Девушка приняла решение. В пансионе для благородных девиц хорошие манеры вбивали крепко-накрепко, но Джорджия больше не собиралась беспокоиться о том, что подумают о ней люди вроде Фортескью. Она испытывала угрызения совести лишь из-за того, что бросает Салли, но ее подруга одурманена алкоголем и общением с сайренсестерскими фермерами и просто не заметит ее отсутствия до самого завтрака.