Слезы в раю - Робин Доналд Страница 40

— Да, если не считать легкого недомогания по утрам, я чувствую себя прекрасно.

— Вот и я говорю. Ты прямо цветешь! Я полагаю, ты не собираешься сообщать об этом отцу ребенка?

Кэндис вздрогнула.

— Нет.

Элизабет бросила на нее слегка насмешливый взгляд и одобрительно кивнула, решив больше не докучать своими вопросами.

— В таком случае тебе нужно обо всем хорошенько подумать. Нужно будет принять окончательное решение, и только ты можешь решить, как поступить, но, если тебе будет нужен совет, я к твоим услугам. Обещаю сделать все, что в моих силах.

Кэндис и раньше читала о женщинах, оказавшихся в такой ситуации. Безнадежно влюбленные, они приходили в экстаз от одной мысли о беременности. Ведь это, так им казалось, будет крохотный кусочек их возлюбленного, на которого можно будет излить всю свою нерастраченную любовь и нежность.

Она удивлялась тому, что в ее случае все было иначе. Будущее, которое виделось ей впереди, было еще темней и беспросветней, чем вся ее предыдущая жизнь. Отдать ребенка на воспитание чужим людям? Нет, эту идею отвергало все ее существо. Значит, теперь у нее было только две возможности. Или сделать аборт, или оставить ребенка и в дальнейшем бороться с теми лишениями, которые это за собой повлечет.

Аборт? Нет, она не осуждала тех, кто прибегал к этому способу, прекрасно зная, что бывают такие ситуации, в которых это становится единственно верным решением вопроса, но какая-то часть ее существа не допускала даже мысли об этом. Она вдруг обнаружила, что ревностно оберегает ребенка, которого носит в себе, относится к нему как к личности, живому человеку, судьба которого зависит только от нее.

Нет, аборт исключается.

В ту ночь она не спеша прогуливалась по берегу, вдыхая прохладный морской воздух, и впервые за эти месяцы невольно вспомнила другой остров и другой берег.

Она отдалась своему чувству к Солу так безрассудно и самозабвенно, все женское в ней тянулось к его мужскому, как бабочка к пламени свечи, и, как бабочка, она сгорела в этом пламени.

Она не хотела вспоминать об этом. Если она сообщит ему о своей беременности, он, возможно, не захочет разговаривать с ней. У нее нет доказательств, что это его ребенок. А если она будет настолько глупа, чтобы позволить ему общаться с ребенком, не будет ли на ее будущем сыне лежать печать того проклятия, которое пало на Сола? Обладание огромным богатством, похоже, не оставляет в его владельце места для простых человеческих чувств, противопоставляет их жизнь жизни обычных людей настолько, что они живут словно на другой планете, не нуждаясь ни в ком, отравленные своим пороком, опустошенные, холодные как лед.

А чем ее жизнь лучше? Ее столько раз отвергали, что глубоко в подсознании она примирилась с этим как с нормальным ходом вещей, убедив себя в том, что во всем виновата она сама.

Больше она не верила в это. Она никому не позволит отвергнуть ее ребенка. Если Сол всетаки откажется поверить в то, что это его ребенок, она заставит его. Ее ребенок не останется без отца.

Мысль о том, что он может серьезно отнестись к обязанностям отца, ни разу не пришла ей в голову.

Она встала с сучковатого, кривого бревна, вынесенного на берег прибоем, и пошла назад в гостиницу, оставляя на песке легкие следы. Решение было принято.

Воспользовавшись директорской службой, она разыскала лондонский телефон фирмы Джеррарда и вечером после ужина трясущимися от волнения пальцами набрала номер. Ей ответил женский голос, а когда Кэндис назвала свою фамилию, тот же голос спокойно произнес:

— Да, да, одну минуту, я соединяю вас с офисом мистера Джеррарда, мисс Хьюм.

Неужели все так просто?

— Если он сейчас занят, — сказала она, все еще сомневаясь в правильности своего поступка, — я перезвоню позже.

— Нет, нет, он распорядился соединять вас с ним немедленно.

Щелчок, пауза, уже другой, но по-прежнему ровный женский голос, вежливый и деловой, та же мгновенная реакция. Затем голос Сола, резкий и отрывистый:

— Кэндис, куда ты, черт возьми, подевалась?

Она опешила.

— Я в Новой Зеландии. Я беременна, Сол.

— Это правда? — Голос его звучит спокойно. — Хорошо… Дай мне свой адрес.

На мгновение она потеряла дар речи, потом все-таки продиктовала адрес и услышала в ответ:

— Через двадцать четыре часа я буду у тебя. Никуда не уходи.

— Ты сказал «хорошо». А что «хорошо»?

— Стефани передает тебе огромный привет, — сказал он. И повесил трубку.

Кэндис была в ярости. Она снова набрала номер, но ровный, спокойный голос слегка насмешливо произнес:

— Я очень сожалею, мисс Хьюм, но мистер Джеррард уже ушел. Он просил передать вам, что прилетит завтра, просил вас поберечь себя.

— Да… — произнесла она как во сне.

Она все еще стояла с телефонной трубкой в руке, когда в комнату вошла Элизабет.

— Мне только что позвонили из Лондона и попросили приготовить к завтрашнему вечеру номер люкс.

— О, Сол…

Элизабет пристально посмотрела на нее.

— Что с тобой? У тебя такой вид, словно тебя стукнули по голове.

— Нет, нет, все в порядке. Просто я только что позвонила Солу — он отец моего ребенка. Он приезжает завтра. Я думаю, что номер люкс, вероятно, заказан для него.

Брови Элизабет поползли вверх. Впервые что-то могло вывести ее из привычного, словно броня, равновесия.

— Сол Джеррард — отец твоего ребенка?! Не может быть! Как это могло получиться?.. — Она застыла как вкопанная, словно видела Кэндис впервые в жизни. Но вскоре, когда к ней снова вернулось самообладание, она деловито произнесла: — Я думаю, ты поступила совершенно правильно. А о моих малышах не беспокойся. Завтра приезжает мать Карла и с удовольствием присмотрит за ними, пока мы не найдем тебе замену. Делай так, как тебе лучше.

Что ж, прекрасные, разумные слова. Придя к себе в комнату, она подошла к окну и стала смотреть на зеленые заросли кустов, ровным ковром покрывающие остров. Безмолвные и неподвижные в этом лунном сиянии, они были так же загадочны, как и душа человека, которого она любила. Она вспомнила, когда последний раз наблюдала восход луны. Это было в ту самую ночь, когда был зачат ее ребенок. И, вспомнив это, она вздрогнула. Что же он собирается делать?

«Хорошо»… Он сказал, «хорошо» то, что она беременна, это хорошо. Но в его голосе она не услышала любви. С тоской она подумала о том, что впереди ее ожидает еще одна боль. Она заставила себя лечь в постель, но почти всю ночь провела без сна, неподвижно уставившись в потолок.

Его вертолет прилетел через двадцать пять часов после того, как она поговорила с ним по телефону. Он спускался по трапу с самоуверенным видом человека, которому стоит только пошевелить пальцем, и самолет будет готов тут же доставить его в любую точку планеты. Кэндис видела, как в сопровождении своей охраны он входил в отель; лунный свет блестел у него в волосах.