Уловки любви - Кейт Норвей Страница 37

Снова я совершила промах. Сестра Каттер сказала бы, что я страдаю из-за недостатка внимательности. На следующий день Мод не дежурила, она не должна была появиться до пятницы. Мне в голову приходили лишь дурацкие идеи вроде подделки ее подписи на «карточке наблюдений». К счастью, сестра Хуппер должна была прийти не раньше одиннадцати, а до тех пор дежурил Лео Шинер.

Я отнесла карточку к нему в кабинет:

— Послушайте, дежурный, я не знаю, как поступить с этой карточкой. Я хотела прикрыть старушку Мод, но мне не удалось этого сделать, потому что ее нет в больнице. Поэтому я могу быть честной. Медик внимательно осмотрел ее:

— И все это время она лежала у вас?

— Наверное, да.

— Чепуха! Думаю, она была у Эми Мур, — предположил он. — Ну хорошо, вы не хотите причинять ей неприятности, я понимаю. Но подобное случается с этой студенткой уже не в первый раз, она чересчур легкомысленна. А Мод действительно не видела в тот день этой карточки. Ну, не важно. По крайней мере, теперь мы знаем, что вы не были за нее ответственны во время этого неприятного инцидента… Оставьте карточку у меня.

— Сиделка считает, что с Сильвией тогда вообще никого не было, — рискнула произнести я.

— Вот именно, никого не было. А почему? — спросил Шинер сурово. — Потому что вы не передали карточку кому-то другому. Ведь именно в этом заключено предназначение карточки. Если бы вы помнили об обязанности передать карточку следующему дежурному, вы бы нашли человека, который позаботился бы о ней. Карточка похожа на ключ блокировки, который висит на одноколейной железной дороге, понимаете? Если есть карточка, то обязана быть и дежурная в данный момент сестра, и не возникает вопросов, кто ответствен за пациента. Понятно?

Я кивнула:

— Да. Вероятно, все это случилось из-за моего невежества. Мне следовало разобраться в ее предназначении.

— Вероятно, это так. На самом деле оплошность допустила Эми, но, может быть, это происшествие чему-то вас научит.

— Честное слово, дежурный, — сказала я виновато, — я была абсолютно уверена, что для нее постоянное наблюдение было отменено.

— Вы снова за свое. Уверены, говорите? — нахмурился медик. — Если пациент ставится на особый учет, то позже, когда попечение снимается, об этом объявляют на собрании всему персоналу… Честно говоря, мы придерживаемся принципа вовсе не брать в наше отделение таких пациентов, которым требуется наблюдение, — так что, может быть, вы с этой системой больше не столкнетесь. Это исключительно отделение групповой терапии. Сильвию взяли сюда по личной просьбе старшей сестры, по причине экстренности. И потом, она вполне могла оправиться от шока через двадцать четыре часа.

— Теперь ее переведут? — поинтересовалась я.

— Возможно. Это зависит от доктора Бернштейна.

— А она… Может она сделать это снова?

Он пожал плечами:

— Наверное, нет. Но во время депрессии такая опасность существует всегда, особенно когда пациент начинает идти на поправку, — проинформировал меня Лео. — Когда больному совсем плохо, его ничего не интересует, он безынициативен и не думает о суициде. Когда человек почти здоров, он уже не хочет этого. А вот промежуточная стадия самая опасная.

— Да. Сестра Хуппер говорила мне почти то же самое… Она очень на меня рассердилась?

— На самом деле она рассердилась на себя. — Шинер натянуто улыбнулся. — Она прекрасно осознает, что вы, студенты, не знаете всех этих нюансов. Она винит себя за то, что не объяснила вам предназначение карточки более доходчиво до того, как оставила вас с Сильвией. Вот увидите, она не такая злобная, как о ней говорят, — убеждал он. — Не думаю, что сестра вообще станет упоминать об этом случае. Это останется между нами.