Поединок двух сердец - Кэти Максвелл Страница 37

— Некоторые мои друзья, как и я, читали работы Мэри Уолстонкрафт [16].

Это имя ни о чем не говорило Мэри, и герцогиня пояснила:

— Миссис Уолстонкрафт — великий и свободный мыслитель, она высказывает новое представление о месте женщины в обществе. Если бы она увидела ваш прыжок и спасение моего сына, то преисполнилась бы к вам таким же чувством восхищения, как и я.

— Прошу вас, ваша светлость, я совсем этого не заслуживаю.

— О, да вы еще и скромны! — воскликнула герцогиня.

Смущенная неожиданными комплиментами, Мэри вздохнула с облегчением, когда вмешался Барлоу.

— Не хочу перебивать вашу светлость, — сказал он, — но у меня есть друзья среди коневодов Лондона. Вы окажете мне честь, если позволите подыскать для вашего сына хорошего, требовательного, но тактичного тренера, который, разумеется, был бы одобрен его светлостью.

Герцогиня одарила Барлоу признательной улыбкой.

— Я буду вашей должницей, — ответила она. — Хоть я и так в неоплатном долгу перед вами обоими. Но, простите, я только сейчас поняла, что забыла представиться. Джорджина, герцогиня Этриджская. А мой сын — виконт Хенли.

У Мэри земля ушла из-под ног, когда она услышала имя своей собеседницы. О герцогине Этриджской — молодой, прекрасной женщине — говорил весь Лондон. Она была эталоном хорошего вкуса. Слово герцогини было законом для столичных модниц. Миссис Пиблз ее боготворила.

К счастью, у Барлоу хватило самообладания, чтобы подобающим образом представиться герцогине и представить Мэри, которая вновь отважилась на неумелый реверанс. Герцогиня остановила ее:

— Пожалуйста, давайте обойдемся без церемоний. Egalite [17], — она протянула Мэри руку.

Мэри застыла. Она полагала, что никому не позволено пожимать руку герцогине.

— Вы спасли жизнь моему сыну, и я в долгу перед вами, мисс Гейтс, — подбодрила ее герцогиня.

— Ваша светлость, право, я не сделала ничего особенного, — пролепетала Мэри.

— Это совсем не так, — заверила герцогиня и сама пожала ей руку. — Более того, наша дружба должна продолжиться, я настаиваю. Вам следует познакомиться с моим мужем. Его светлость считает, что мой интерес к философии и наукам смехотворен. В женщинах его привлекает кроткий нрав, — призналась она таким голосом, словно доверяла им большую тайну. — Но если он познакомится с вами и у него сложится хорошее впечатление, — а я уверена, так и будет, ведь вы спасли жизнь нашему сыну! — то он с большим пониманием отнесется к моему стремлению расширить кругозор.

Мэри почувствовала, что Барлоу удивлен таким поворотом событий не меньше, чем она.

— Ваша светлость, я не уверена…

— Пожалуйста! Кроме того, вы должны поговорить с его светлостью об учителе верховой езды.

Как можно отказать герцогине? Особенно когда она держит вашу руку и произносит:

— Мы с мужем устраиваем небольшой прием завтра вечером, только для близких друзей. Я прошу вас и мистера Барлоу присоединиться к нам.

На мгновение Мэри утратила способность мыслить. Барлоу что-то бормотал о Джейн и миссис Пиблз, хотя Мэри не была уверена, что верно расслышала, а затем назвал адрес миссис Пиблз.

Когда подъехала двуколка с открытым верхом, к которой был привязан Биттерз, Мэри увидела то, чего не заметила с самого начала, — герцогский герб на дверце экипажа. Чарльз, сидевший рядом с горничной, подпрыгивал на сиденье.

Джорджина еще раз тепло улыбнулась им.

— Пожалуйста, не забудьте про инструктора верховой езды, — напомнила она Барлоу и забралась в двуколку. — Я с нетерпением буду ждать нашей встречи завтра вечером, мисс Гейтс. Я хочу представить вас своим друзьям.

Они смотрели вслед экипажу: герцогиня и маленький Чарльз помахали им на прощанье.

Мэри медленно повернулась к Барлоу.

— Скажите, Барлоу, такое бывает?

— Я бы не поверил, если бы мне кто рассказал.

— Даже случайно встретить короля было бы не так удивительно. Джорджина куда красивее, чем ее описывают.

— Надо же, Мэри, в ваших словах я как будто слышу нотки уважения.

— А почему бы и нет? Ведь она же считает, что я современна, и хочет быть похожей на меня.

Тай фыркнул.

— Думаю, если у герцога имеется хоть толика благоразумия, он свяжет ее и не позволит больше видеться с ее «современными» друзьями. На равных? Какая глупость. Она же герцогиня! Пойдемте, нам пора возвращаться.

Мэри возразила:

— Я считаю, она умна. К тому же я и сама восхищаюсь независимыми женщинами.

— Полагаю, умная женщина не станет оспаривать власть мужа в семье. И ни один мужчина, неважно, герцог он или нет, не захочет иметь своевольную жену, которая будет делать то, что ей заблагорассудится. Мужчины хотят, чтобы их жены всегда поддерживали их и привносили в их жизнь удовольствие.

Не будучи уверена, что верно его поняла, Мэри чуть склонила голову набок:

— Мы обсуждаем жен или наложниц?

— И тех, и других, — ответил Тай. — Мужчине нравится знать, что его слову будут подчиняться. Без вопросов, без споров — просто подчиняться. Только тогда он сможет считаться главой семьи.

То же самое она часто слышала и от своего отца. Словно гром среди ясного неба на нее вдруг обрушилось настоящее понимание того, почему Джейн всегда говорила о нем с неодобрением. Наконец она увидела отца таким, каким он был на самом деле. Все встало на свои места: ее страхи, чувство вины — все, что до сих пор тяготило ее. Отец просто держал ее в страхе с помощью кулаков, и этот метод оказался настолько сильным, что не утратил своей власти над ней даже после его смерти.

Теперь ту же чушь нес Барлоу. Разум подсказывал Мэри, что нельзя сравнивать его с отцом. Не станет же Барлоу, в самом деле, прибегать к силе, это не в его правилах. Но на секунду ей показалось, что перед ней стоит отец. Жаркие воспоминания о поцелуе омрачились страхом. Этот поцелуй волшебным образом стер из памяти все то, что заставляло ее бледнеть от бешенства при одном только упоминании имени Барлоу! Он уже поработил ее?

— Что случилось? — спросил он. — Вы смотрите так, словно хотите свернуть мне шею.

— Или заставить вас замолчать. — Она покачала головой. — Не знаю, почему я позволила вам целовать себя. Должно быть, у меня гусиный пух вместо мозгов.

Она направилась к Данди, но Тай крикнул: