Раненая гордость - Рената Тревор Страница 37

— Ты не занимался раньше верховой ездой? — спросила Джесс.

— Много лет не садился на лошадь, — признался Каран. — Но ради тебя готов был вынести все. А в апреле я целое утро проторчал у окна, дожидаясь твоего приезда, и в три тридцать пополудни мои вытянутые уши уловили шум подъезжающей машины. Я подождал пару минут, решив быть дружелюбным, но непринужденным. А когда я наконец увидел тебя, то понял, что за эти месяцы страшно соскучился. О боже, как мне хотелось притронуться к тебе, сжать в объятиях!

— Ты так и сделал: взял меня за руки и расцеловал в щеки.

— Мои объятия напугали тебя, ты сразу же напряглась. Это заставило сделать вывод: если я хочу, чтобы когда-нибудь ты стала моей, то должен быть еще терпеливее. — Шарль посмотрел в огромные карие глаза и улыбнулся. — Ты не можешь себе представить, как это трудно, когда с каждой минутой влюбляешься все больше и больше.

— Да? — спросила Джессика. Сердце ее стучало, как паровой молот. Он любит ее. Да, да, да!

— Что я мог поделать? Ты увидела родственную душу в моей экономке и, несмотря на свою застенчивость, сумела ободрить Рене. И разве странно, что я был очарован? А потом мне захотелось проводить с тобой все больше и больше времени, подружиться, укрепить эту дружбу, завоевать твое доверие… а если повезет, то и любовь.

— О, Шарль, — вздохнула Джессика.

Он нежно улыбнулся и сказал:

— И хоть ты очень скрытная, я понял, у тебя есть темперамент. Ты вспыльчивая, быстро выходишь из себя. А стоило увидеть у тебя в глазах искру лукавства, как у меня забилось сердце, и я понял, что тьма больше не властна над тобой. Но, мой маленький ангел, когда царившая в моем сердце любовь становилась слишком сильной, я понимал, что теряю терпение, и нарочно держался подальше.

— Значит, ты не приезжал домой из-за меня? — дрогнувшим голосом воскликнула Джесс.

— Верно, — подтвердил Шарль. — Приходилось делать вид, будто кто-то пригласил меня на ланч, когда ничего подобного не было, пропускать выходные под предлогом того, что дела задерживают меня в Париже, а то и уезжать отсюда раньше, чем я собирался, хотя я разрывался от желания побыть с тобой.

— Я не знала! — выдохнула Джессика.

— Боялся спугнуть тебя, — тихо откликнулся Шарль. — Разве ты не понимаешь, мой нежный цветочек, я должен был позволить тебе самой прийти ко мне, когда настанет время? Вся беда заключалась в том, что я всегда нетерпелив.

— Тебе было очень трудно.

— Тебе тоже, маленькая, — нежно пробормотал Каран… и тут произошла самая обычная вещь на свете: они потянулись друг к другу и поцеловались. — Самой ужасной стала та суббота, когда я оседлал Адмирала, поехал за тобой и на полдороге увидел Сэнди без всадницы. Я никогда в жизни так не волновался, а увидев, что ты лежишь неподвижно, пришел в ужас. Я думал, ты умерла. — Он нежно улыбнулся и продолжил: — Однако стоило притронуться к тебе, как выяснилось, что ты не только жива, но своим криком можешь поднять и мертвого.

— Мне очень жаль, — искренне извинилась Джессика.

— Этот ужас продолжался ровно две минуты. Больше всего мне не понравилось, что ты пришла в негодование от одного моего прикосновения. Но в результате я еще сильнее влюбился в тебя. И даже то, что ты стремглав ускакала от меня, пошло тебе на пользу: я увидел, какая у тебя страстная натура.

Джесс с улыбкой созналась:

— Еще тогда я хотела извиниться. Прискакав на конюшню, я остыла и… Но ты казался таким чужим и так равнодушно прошел мимо, поэтому я не смогла вымолвить ни слова. И тогда я испугалась, что ты хочешь моего отъезда и…

— Ты просто чудо! Мне только и оставалось притвориться равнодушным, иначе я заключил бы тебя в объятия.

— Честно? — воскликнула она.

— Честнее не бывает. Мне очень хотелось обнять тебя, и тут не было ни капли секса. Я и раньше испытывал непреодолимое желание быть рядом, протянуть руку и прикоснуться к тебе, а в этот раз мне, потрясенному тем, что ты могла пораниться или разбиться насмерть, пришлось изо всех сил бороться с собой.

— Ох, я так виновата, — сокрушенно промолвила Джесс, и Шарль нежно поцеловал ее в уголок рта.

— А о твоем отъезде не могло быть и речи. Я ждал тебя целых полгода, так что можешь не надеяться, что я отпущу тебя.

Ну что оставалось делать? Джессика поцеловала его и с улыбкой призналась:

— Если быть честной, то… ты тоже волновал меня. Я начала думать о тебе так, как никогда не думала ни об одном мужчине.

— Малышка!

— О, в то время я плохо понимала происходящее. Но теперь вижу: еще в сентябре, когда ты приехал в Англию и предложил мне покататься верхом и тем разозлил меня, я стала думать о Шарле Каране не просто как о кузене Жана…

— Пожалуйста, мой цветочек, не останавливайся, что бы ни случилось. Рассказывай все, — велел Каран.

Джессика рассмеялась. Только теперь она начала понимать, какой осторожной и бережной была его любовь, поэтому отбросила остатки застенчивости и продолжила исповедь:

— Ты заставлял меня сердиться, смеяться, а то и бунтовать. Значит, сумел подобрать ко мне ключик. Я обнаружила, что рассказываю тебе даже то, о чем и не заикалась никому на свете!

— Я думал об этом, — мягко перебил Шарль. — И терялся в догадках: то ли ты начинала доверять мне больше, чем Жану, то ли я ничего для тебя не значил, и тебе все равно, что мне рассказывать. Вот поэтому я и старался держаться от тебя подальше, а иногда клялся, что больше не приеду.

— И все же приезжал, — злорадно напомнила Джесс.

— И злился, что ты проводишь все время в конюшне, — тоже вспомнил он. — А пару недель назад я пригласил тебя в школу верховой езды, но ты нахально ответила, что уже была там!

— Неужели нахально? — удивилась Джесс.

— Я чувствителен, — усмехнулся Шарль. — И подумал, что ты ездила туда с этим чертовым коновалом!

— Не может быть! Так ты ревнивый?

— Чертовски, — кивнул Каран. — Не говоря о том, что Максим и Анри получили указание в мое отсутствие следить за тобой, как за любимой дочерью. Потому я был уверен, что никто не посмеет докучать тебе в мое отсутствие. — Затем Каран улыбнулся, посмотрел ей в глаза и пробормотал: — Тогда еще я понял, что время для… — он замялся, подыскивая подходящее слово, — близости, которой я пытался достичь, еще не настало, и на следующие выходные нарочно остался в Париже.

— Но через неделю все-таки приехал, — напомнила Джесс.

— Не смог удержаться. Это была годовщина твоей свадьбы. Не вынес мысли, что ты одинока и несчастна.

— Так ты приехал специально?

— Ты еще не поняла, что я тебя обожаю? — просто спросил Каран.

— Ох, Шарль… — тихонько вскрикнула Джессика.

— Ты достаточно настрадалась, — тихо сказал он и поцеловал Джесс, прежде чем продолжил рассказ. — И я тоже. Я превратился в психопата и боялся сорваться и уничтожить все, чего надеялся достичь. Для этого было достаточно обнять тебя и сказать о своих чувствах.