Зов крови - Лесли Мэримонт Страница 34

Медсестра поспешила в палату.

Заметив, что мать и Хилда выжидающе смотрят на него, Бертолд пробормотал:

— Я просто хотел сказать, что мы не можем быть абсолютно уверены, пока не будут готовы анализы ДНК.

— Нет, Бертолд, ты можешь быть уверен, — решительно заявила Фредерика. — У меня появились новые факты, полностью устраняющие сомнения по поводу того, кто отец Петл. Вчера вечером мне позвонила Алексис. Я хотела извиниться перед ней за то, что отменила свое приглашение на ужин в прошлую пятницу, и рассказала о Петл. А потом она призналась мне, как любит детей и как их ненавидел Бернард. Он даже сделал себе операцию… чтобы не иметь детей. Эту, как ее?.. Ватек… вакек…

— Вазэктомия, — подсказал Бертолд, надеясь, что его голос не выдал ошеломления, которое обрушилось на него подобно лавине.

— Да, верно! Так что видишь, сынок, Бернард просто не мог быть отцом Петл.

Бертолд так сильно изменился в лице, что Хилда даже обеспокоенно поинтересовалась его самочувствием. Он зажмурился, затем открыл глаза и внимательно посмотрел на нее. Мысли лихорадочно крутились в его голове.

— Ты только что по-настоящему осознал это, да? — тихо спросила Хилда. Ее прекрасные глаза были полны слез. — Тебя поразила мысль, что там лежит твоя дочь?

Боже мой, подумал Бертолд, если бы она только знала!

— Да, — выдавил он из себя, и мысли его вернулись к крохотному существу, лежавшему в палате.

Бертолд и до этого момента считал, что заботится о Петл, однако осознание того, что она его плоть от плоти, породило чувства, о которых он и не подозревал. Его тревога усилилась тысячекратно, боль все сильнее и сильнее сжимала сердце, хотелось даже кричать от боли.

Боже, я должен сделать что-то, чтобы девочка поправилась, чтобы вернулась домой! Я даже готов сказать Хилде правду, если это поможет.

А кто знает? Вдруг поможет?

— Я… мне надо поговорить с тобой, Хилда, — напряженным голосом сказал Бертолд. — Мама, извини, но ты не оставишь нас на несколько минут наедине?

— Пойду посижу с Петл, — сказала Фредерика.

— В чем дело, Бертолд? — спросила Хилда, когда они остались вдвоем.

— Я должен сказать тебе кое-что. Нечто очень важное.

— Что?

— Я солгал тебе.

Хилда прижала ладонь к горлу.

— Солгал? Ты… хочешь сказать… что не любишь меня?

— Нет-нет. Разумеется, я люблю тебя. Люблю так сильно, что именно поэтому и солгал. Насчет вазэктомии.

— Но, Бертолд… какой в этом смысл? Я ничего не понимаю.

— Когда я сказал тебе, что Бернард сделал вазэктомию, то был убежден в тот момент, что он отец Петл. Но я уже так сильно полюбил тебя, что решил воспользоваться любыми средствами, лишь бы завоевать твою любовь. Я выдумал историю с вазэктомией и объявил Петл своей дочерью потому, что думал — это поможет мне завоевать тебя.

— Так, значит, ты только сейчас действительно убедился, что она твоя дочь?

— Да.

— И ты все время притворялся, изображая любящего отца?

— Да. Нет. То есть… немного. — Бертолд вздохнул. — Но мою вину смягчает то, что я по-настоящему полюбил этого ребенка. И это правда. Полюбил. И все же понимаю, что поступил нечестно.

— Опасный и неискренний, — пробормотала Хилда, качая головой и уставившись в пол.

Но тут она вскинула голову и, нахмурившись, стала вглядываться в лицо Бертолда, словно пытаясь понять еще что-то.

— А почему ты признался мне сейчас? Мог бы и не делать этого.

Он пожал плечами, чувствуя беспомощность и отчаяние.

— У меня возникла сумасшедшая мысль, что, возможно, меня наказывает Бог и я смогу спасти Петл, если расскажу тебе правду. А потом, нельзя строить отношения на лжи и обмане. Я не хочу огорчать тебя, как мой отец огорчал мать. Хилда, мне надо, чтобы ты доверяла мне, уважала меня. И я не желаю расставаться с тобой. Не только на какое-то время, но и до конца жизни.

Хилда смотрела на Бертолда, и эти секунды показались ему вечностью. А затем она сделала нечто такое, отчего Бертолд едва не лишился разума. Хилда обняла его и сказала:

— Не надо волноваться, Петл поправится. А я доверяю тебе и уважаю, и тоже не желаю с тобой расставаться. До конца дней своих.