Мне хочется сказки - Элизабет Кейли Страница 34

— Нет! — Уильям вскочил с ее кровати. — Ты не должна так говорить! Нельзя отказываться от своей любви только потому, что возникли какие-то трудности!

— Эти трудности будут возникать каждый день. Я не хочу превращать ни свою, ни его жизнь в ад.

— Эстель, скажи мне, почему ты решила, что знаешь все наперед? И то, что вы будете несчастны рядом и что ваша жизнь превратится в ад?

— Да потому, что это уже началось! Я страдаю, Ричард страдает! Мы даже поговорить нормально не можем!

— Судя по тому, что мне рассказал Ричард, это ты не можешь поговорить нормально.

— Вот еще! Что он выдумывает!

Уильям рассмеялся.

— Знаешь, Эстель, только не обижайся. Ричард прав, ты похожа на дикобраза. Чуть что, сразу же выпускаешь свои колючки!

— Ненавижу это животное! — тихо, но с чувством произнесла Эстель.

— Но не в дикобразе дело. Ты говоришь, что вы не можете быть счастливы. Но ведь когда-то были? Или просто мучились рядом восемь лет?

— Нет, конечно. Нам было очень хорошо вместе. Иначе бы зачем нам встречаться?! — удивилась Эстель.

— А когда стало плохо?

— Когда Ричард напялил костюм гориллы.

— Но ведь вы и после этого не порвали, значит, все не так плохо?

— Ну конечно... — Эстель задумалась. — Я все-таки не права. Потом нам было хорошо рядом. Я его просила измениться, повзрослеть. Он пообещал мне. А потом инсценировал мою кражу во время помолвки.

— Подожди-ка, — попросил Уильям. — Только, Эстель, прошу тебя, не становись сразу же в оборону. И постарайся отвечать на мои вопросы как можно честнее. Нет-нет, — он резко прервал готовый политься поток ее гневных слов, — я не хочу сказать, что ты мне врешь. Ты врешь самой себе. А это самое страшное.

— И мама о том же! — вздохнула Эстель.

— Значит, так оно и есть. Мама всегда права.

Эстель улыбнулась ему.

— Спрашивай, — разрешила она.

— У меня один вопрос. Какими были ваши отношения, после того как Ричард пообещал исправиться и еще не украл тебя?

— Обычными. — Эстель пожала плечами.

— То есть как всегда? — уточнил Уильям.

— Нет. Для нас обычно — это прийти на свидание через окно, осыпать меня лепестками роз, когда я выхожу из здания суда. А в те дни все было обычным.

— Скучным? — еще раз уточнил Уильям.

— Нет, но... — Эстель замялась. — Мне некогда было скучать. Я же начала учиться.

— Милая, опиши мне Ричарда в те дни.

— Он был... Я не знаю, Уильям! — в ужасе сказала Эстель. — Я только помню, что начала его путать с другими мужчинами.

— Он стал таким, как все?

— Да.

— И тебе это нравилось?

— Я чувствовала себя спокойно.

— А теперь скажи мне, есть ли какая-то разница между тем Ричардом, которого ты полюбила, и тем, которого создала?

— Конечно, есть! — Эстель недоумевала, как Уильям не понимает таких простых вещей.

— А есть разница между идеальным Ричардом и каким-нибудь твоим сверстником из тех, что тебя окружают на приемах.

Эстель задумалась на несколько секунд.

— Нет, — честно призналась она.

— Тогда почему некий Эд, кстати очень перспективный молодой человек, пострадал, когда пытался добиться твоего расположения, а Ричард получил все? Не знаю, откуда Сара узнала о том случае, но ты молодец! — похвалил ее Уильям. — Ну так что ты мне ответишь? Почему, Эстель?

— Потому... Уильям, мне надо подумать, — наконец сказала она.

Он улыбнулся дочери и вышел из комнаты.

Сару Уильям нашел на кухне. Она, слегка суетясь, заваривала чай.

— Ну что? — с надеждой спросила она Уильяма, когда тот вошел на кухню.

— Она решила подумать, — пожал плечами Уильям. — Я не очень хорошо знаю Эстель, но мне показалось, что это добрый знак. Раньше она, как мне иногда кажется, вообще не думала.

— Не сердись на нее. — Сара нежно погладила Уильяма по руке. — Она сама еще ребенок, хотя и обвиняет в этом Ричарда.

— Я понимаю, Сара, но я боюсь, что эта парочка сможет погубить самое ценное, что есть в этой жизни.

— Свою любовь? — спросила Сара.

— Их любовь, — подтвердил Уильям.

Пить чай сели втроем. Эстель все еще не выходила из своей комнаты. Вечер, который Сара надеялась запомнить как лучший в своей жизни, оказался просто ужасным. Ричард все время думал только об Эстель, невпопад отвечал на вопросы и с болью в глазах смотрел на лестницу, по которой та должна была спуститься.

В конце концов Сара не выдержала.

— Ричард, прошу тебя, поднимись к Эстель и скажи, что ее чай стынет, — сказала она.

Ричард встал и, не говоря ни слова, вышел.

— А ты не поторопилась отправить его к Эстель? — с сомнением в голосе спросил Уильям.

— Нет, надеюсь. А даже если и поторопилась, что с того! Сколько же можно думать над тем, что и так очевидно! Вот уж не представляла, что моя дочь такая тугодумка!

Ричард поднимался по лестнице. От гула крови в ушах он не слышал ничего. Он только знал, что где-то там, наверху, любимая женщина решает его судьбу и судьбу их любви.

Он тихо постучал в дверь.

— Да, — ответила она, не повышая голоса.

— Это я, — только и смог сказать Ричард.

— Я ждала тебя, — ответила Эстель.

— Я пришел. — Он улыбнулся. — Как-то все глупо получается!

— Да уж! — Эстель улыбнулась в ответ. — Глупее не придумаешь.

— Что же мы с тобой будем делать? — спросил Ричард.

— Не знаю, — ответила Эстель. — Думаю, для начала ты присядешь и мы поговорим. А уж потом решим, что делать дальше.

— Хорошо. — Ричард опустился на кровать рядом с Эстель.

— Скажи, — начала она, — тебе было очень плохо, когда я пыталась изменить тебя?

— Ужасно, — честно признался Ричард.

— Тогда почему ты не сказал мне?

— Потому что ты так хотела видеть меня таким же, как эти твои знакомые: преуспевающим, подтянутым, безукоризненно одетым... А мне так хотелось сделать тебе приятно.

— Я думала, что тебе же будет лучше, если ты станешь взрослым. — Эстель опустила глаза.

— Милая, быть взрослым вовсе не означает носить костюм. — Ричард нежно взял ее за подбородок и повернул ее голову так, чтобы она смотрела ему прямо в глаза.

— А что это означает, Ричард?

— Быть взрослым — значит быть таким, какой ты есть. И не стремиться к тому, что тебе недоступно. Это значит жить своей жизнью, а не играть чужую роль.