Белый танец - Рита Навьер Страница 32

***

Во вторник шестым у нас физкультура. Была умная мысль не пойти, сослаться на ушиб – неуклюжая громадина Долгова здорово меня придавила на прошлом уроке. Но на самом деле, нога давно не болела, да и справку я не удосужилась взять.

В тесной раздевалке умещалось всего две коротких скамейки, одна – у одной стены, вторая – у противоположной. На одной скамейке, теснясь и толкаясь локтями, сидели почти все наши, неуклюже снимали колготки, надевали спортивные штаны. На второй – вольготно расселась Кузичева, вытянув ноги вдоль сиденья, ну и с края приютилась Долгова. Долгова переодевалась, а Кузичева, уже в спортивной форме, просто полулежала, болтая с девчонками.

– В новом номере «Силуэта» такое отпадное платье есть! Я увидела и влюбилась. Там выкройки, всё есть. Завтра вам принесу покажу. Мамка сказала, зачем нужна эта возня. Наши ателье всё равно, говорит, шить не умеют. А в ОРСе она, мол, и не такое достанет. Тем более на выпускной. Но не знаю… то платье просто шикарное.

– Ноги убери, – обратилась я к Кузичевой.

Та сделала вид, что меня не слышит и не видит. Я повторила громче – никакой реакции.

– Там ещё мне костюмчик один понравился…

– Кузичева, – я встала прямо перед ней. – Приём! Ноги убери.

– О, глядите-ка, девочки, – наконец она соизволила на меня поднять глаза, но скамейку так и не освободила. – Это же наша главная модница.

Она смотрела со злой насмешкой.

– Подвинься.

– Мне и так хорошо, – заявила.

– А сейчас станет ещё лучше, – разозлилась я и просто села ей на ноги. Она тотчас их выдернула из-под меня (я еле удержалась) и взвизгнула:

– Совсем чокнулась, Ракитина?!

Я даже отвечать на её вопли не стала.

Она направилась на выход, потом остановилась и с усмешкой бросила мне:

– Эй, Ракитина! А на выпускной ты тоже наденешь чьи-нибудь обноски?

Сказала и выскочила, хлопнув дверью.

Девчонки гуськом поспешили прочь из раздевалки. Архипова уже в коридоре укоризненно зашипела: Даша! Ну нехорошо так. Кузичева: А толкаться хорошо? Она мне чуть ноги не переломала. Архипова: Ну, надо было подвинуться...

А я вдруг разрыдалась в опустевшей раздевалке. Ощущение было такое, что в меня снова плюнули. И ответить мне нечем. Только молча утереться и всё.

Я переоделась, закатала тренировочные штаны до колен – на самом деле, они мне малы, то есть коротки, а новые мама никак не купит. Вот и приходится импровизировать. Я тоже такое в одном модное журнале подглядела, понравилось – ну и пригодилось.

В этот раз мы в парах отрабатывали верхний и нижний пасы. Мне досталась неповоротливая Ирка Долгова. С ней я, в общем, ничего не отрабатывала, а только гоняла по спортзалу, потому что та если и отбивала мой пас, то мяч у неё летел куда угодно, но только не прямо.

Шевцов опять не занимался физкультурой – как и в прошлую пятницу сидел на скамейке, наблюдал… не за мной. Это правда – ни разу не взглянул. Даже когда мяч упал возле него – не подал, будто не видел.

А я и не знала, что мне будет так не хватать этих его взглядов. Прямо физически. Как будто отняли у меня что-то очень важное. Нет, не отняли, сама потеряла…

Ну ничего, у нас ещё будет в среду занятие по английскому, мы останемся наедине – ну чем не удобный момент?

Честно скажу, на английский мне плевать, во всяком случае, сейчас. Мне не терпится поговорить с Шевцовым. Я даже не знаю, что скажу ему. Наверное, просто извинюсь, а там как пойдёт…

И чтобы уж совсем всё было правильно, после школы я отправилась не домой, а в училище. Нашла Славку, пришлось ждать почти полчаса до звонка. Отозвала «на пять минут».

Мы вышли на улицу.

Славка не стал надевать куртку, выскочил прямо в свитере, только натянул воротник почти до ушей и стоял теперь на крыльце, притоптывал от холода.

Эта суета сначала не давала мне сосредоточиться и хорошо, деликатно всё сказать. Поэтому я помялась и выпалила как на духу:

– Расстаёмся мы, Славка. Кончено всё.

Он даже дёргаться от удивления перестал. Сморгнул, нахмурился. Никак не верилось ему: это что, шутка такая? Нет, не шутка. С чего вдруг? Всё же нормально было. Ну вот так… Другой появился? Нет. А почему?

Это «почему» он сто раз повторил. А я толком и ответить не могла. Ну как сказать человеку, глядя в глаза, что тебе с ним тоскливо и муторно?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

***

В среду на уроках я сидела, как на колючках. Нервничала жутко. Все поля в тетрадках исчёркала. Терзалась: а вдруг Шевцов передумал заниматься со мной по английскому? Нет, не должен. Он товарищ ответственный. Сам сказал – партийное задание. А вдруг не захочет меня слушать? А с другой стороны – ну не захочет и что? Уши, что ли, заткнёт? Всё равно скажу. Заставлю выслушать.

Я гипнотизировала спину Шевцова – хоть бы раз обернулся. Только и оставалось мне, что любоваться, как он с Архиповой перешёптывался.

Один раз биологичка даже не утерпела и сделала им замечание. Архипова вся зарделась довольная. В столовой они тоже сидели рядышком и мило беседовали. Впрочем, я особо за ними не следила, почти сразу ушла – давали рыбные котлеты, а я их не люблю.

После шестого урока, как и договорились, я ждала его в библиотеке. Мысленно готовила речь. Да, побил тебя мой парень. Бывший, кстати. Да, по моей просьбе. Но это было не со зла, в сердцах и вообще как-то случайно и бездумно. Я потом сто раз пожалела, а сейчас так вообще готова умереть от раскаяния. Прости! Вот так ему и скажу, решила. Ну и за грубые слова извинюсь.

В библиотеке никого не было. Во время перемены тут ещё толклись какие-то девчонки-пятиклассницы, но со звонком читальный зал опустел. А я, как прилежная, достала пенал, тетрадку по английскому, учебник и, сложив перед собой руки, покорно ждала. Неужто всё-таки не придёт?

Наконец дверь с тихим скрипом приотворилась, я вскинулась, но… это оказалась Архипова. Она-то почему здесь?

– Володя поручил мне с тобой заниматься, – важно пояснила она.

А у меня внутри всё упало и скукожилось от досады и расстройства. Он настолько не хочет со мной общаться…