Влюбленные женщины - Дэвид Герберт Лоуренс Страница 31

А вот на лице у Джеральда блуждала довольная улыбка, игра забавляла его. Гудрун внимательно и враждебно следила за происходящим, широко раскрыв глаза, — игра занимала ее, но одновременно вызывала отвращение. Лицо Урсулы говорило о легком удивлении, будто что-то на подсознательном уровне ранило ее. Неожиданно Беркин встал и вышел из комнаты.

— С меня хватит, — сказал он себе.

Гермиона бессознательно уловила смысл его ухода. Она медленно подняла глаза и увидела, как Беркина уносит внезапный прилив. Волны разбивались прямо о ее сердце. Спасла ее только несгибаемая механическая воля — Гермиона осталась сидеть за столом, произнося с рассеянным видом редкие фразы. Но тьма уже окутала ее — как затонувший корабль, она опускалась на дно. Для нее это было таким же концом, она гибла во мраке. Однако нерушимый механизм воли продолжал работать, только он оставался живым.

— Мы пойдем купаться? — внезапно спросила она, оглядывая присутствующих.

— Прекрасная мысль! — поддержал ее Джошуа. — Утро превосходное.

— Чудесное, — поддакнула фройляйн.

— Да, надо искупаться, — сказала итальянка.

— Но у нас нет купальных костюмов, — возразил Джеральд.

— Возьмите мой, — предложил Александр. — Мне нужно в церковь, я веду там занятия. Меня ждут.

— Вы образцовый христианин? — спросила графиня с неожиданным интересом.

— Нет, — ответил Александр. — Не могу считать себя таковым. Но верю в необходимость сохранения церковных обрядов.

— Они так прекрасны, — заметила фройляйн.

— О, да! — воскликнула мисс Брэдли.

Все вышли на лужайку. Утро было солнечное и ласковое, такое утро бывает только в начале лета, когда жизнь в природе струится нежно, как воспоминание. Невдалеке мелодично звонили колокола, на небе ни облачка, лебеди казались белыми лилиями на воде, павлины длинными шагами важно переходили из тени на яркий солнечный свет. Хотелось замереть в экстазе от совершенства мира.

— До свидания, — попрощался Александр, отправляясь в церковь, и, весело помахав перчатками, исчез за кустами.

— Ну так что? — спросила Гермиона. — Будем купаться?

— Я не буду, — сказала Урсула.

— Ты не хочешь? — поинтересовалась Гермиона, пристально глядя на нее.

— Нет. Не хочу, — ответила Урсула.

— Я тоже не буду, — сказала Гудрун.

— А как насчет обещанного купального костюма? — спросил Джеральд.

— Ничего не знаю, — рассмеялась Гермиона, в ее смехе чувствовалось странное удовлетворение. — Платок подойдет, большой платок?

— Подойдет, — согласился Джеральд.

— Тогда побежали, — пропела Гермиона.

Первой на ее зов откликнулась маленькая итальянка, изящная и проворная, как котенок, ее белые ножки мелькали на бегу, головка в золотистом шелковом платке слегка клонилась к земле. Миновав ворота, она побежала по склону вниз, у самой воды остановилась и, бросив на землю купальные принадлежности, замерла, глядя на лебедей, которые плыли к берегу, удивленные ее появлением. Тут же подбежала мисс Брэдли, темно-синий купальный костюм делал ее похожей на большую сочную сливу. Затем появился Джеральд в красном шелковом платке на бедрах и с полотенцем через плечо. Он смеялся и не спешил войти в воду — со стороны можно было подумать, что он красуется перед остальными, разгуливая на солнышке, — нагота шла ему, хотя его кожа была очень белой. Подошел сэр Джошуа в плаще; последней была Гермиона, величественно и грациозно выступавшая в длинной накидке из алого шелка, ее волосы стягивала золотисто-алая косынка. Походка, белые ноги, высокая фигура с безупречно прямой спиной были очень красивы. Царственно передернув плечами, она позволила накидке соскользнуть на траву. Она пересекла лужайку, как призрачное видение, медленно и величественно приближаясь к воде.

Три больших пруда террасами спускались в долину, водная гладь красиво серебрилась на солнце. Минуя невысокий каменный заслон и мелкие камни, вода падала вниз, на следующий уровень. Лебеди уплыли к противоположному берегу, воздух был напоен ароматами водяной растительности, легкий ветерок нежно ласкал кожу.

Джеральд нырнул следом за сэром Джошуа и поплыл в дальний конец пруда. Там он, выбравшись из воды, уселся на каменную стену. Раздался плеск воды, и вот уже маленькая графиня рыбкой заскользила к нему. Теперь они уже вдвоем сидели на солнышке, скрестив на груди руки, и дружно смеялись. К ним подплыл сэр Джошуа и встал рядом, по грудь в воде. Несколько позже к маленькому обществу присоединились Гермиона и мисс Брэдли, все они уселись рядком на дамбе.

— Как пугающе они выглядят, правда? Просто ужасно, — говорила Гудрун. — Словно доисторические ящеры.

Огромные ящеры. Взгляни на сэра Джошуа. Ты видела что-нибудь подобное? Он, несомненно, пришел к нам из первобытного мира, когда по земле ползали огромные ящеры.

Гудрун в смятении смотрела на сэра Джошуа, стоявшего по грудь в воде, — длинные, с проседью, мокрые волосы свисали на глаза, шея вросла в полные грубоватые плечи. Он разговаривал с мисс Брэдли, та, крупная, пухлая и мокрая, возвышалась над ним, сидя на каменной стене, и казалось, в любой момент могла соскользнуть в воду, подобно одному из тех лоснящихся морских львов, которых можно видеть в зоопарке.

Урсула молча следила за происходящим. Джеральд, сидя между Гермионой и итальянкой, заливался счастливым смехом. Золотистыми волосами, плотной фигурой, всем своим смеющимся обликом он напоминал Диониса [36]. К нему склонилась Гермиона, в ее грации было нечто тяжелое и зловещее: казалось, она не владеет собой. Джеральд ощущал исходящую от нее опасность — пароксизмы безумия. Но он только смеялся и часто поворачивался к маленькой графине, которая в ответ дарила ему улыбки.

Они все разом бросились в воду и поплыли, как стадо тюленей. Гермиона плыла медленно и важно, ощущая себя раскованно и свободно; Палестра двигалась в воде бесшумно и быстро, как ондатра; Джеральд скользил по водной глади быстрой белой тенью. Один за другим они вышли на берег и направились к дому.

Джеральд приостановился и заговорил с Гудрун.

— Вы не любите воду? — спросил он.

Гудрун испытующе посмотрела на стоявшего перед ней в небрежной позе мужчину, капли воды блестели на его коже.

— Напротив, очень люблю, — ответила она.

Он помолчал, ожидая продолжения.

— Вы умеете плавать?

— Умею.

Уловив иронию в ее ответах, Джеральд не спросил, почему она не присоединилась к ним. Он отошел, впервые почувствовав себя уязвленным.

— Почему вы не пошли с нами плавать? — спросил он ее позже, когда вновь предстал перед ней с иголочки одетым молодым англичанином.