Любовь пиратки Карибского моря - Ирина Измайлова Страница 30

— Это как же? — вновь встрял любопытный Ник. — Это чтобы человек мог летать?

— Да.

— Но такого ведь быть не может! Господь не дал человеку крыльев!

— Зато дал голову! — воскликнула леди Дредд. — Странно… Никто не удивляется тому, что люди изобрели порох, придумали пушки, потом ружья. Изобретать орудия убийства — это нормально, хотя чего Господь уж точно не дал человеку, так это права убивать. А стоит кому-то придумать крылья, и он сразу чуть ли не враг Господа! Леонардо да Винчи тоже пытались обвинять в еретичестве, но, слава богу, у него были могучие покровители. Да, он придумал, как научить человека летать, плавать под водой, еще многое другое. Однако с его смертью все это оказалось забыто, только в рисунках и осталось. Мы с отцом часто рассматривали эту книгу и мечтали, как хорошо было бы сделать такие аппараты. Вот дыхательный пузырь отец сделал и испытывал на мне. Впервые я с этим пузырем плавала под водой, когда мне было тринадцать лет. Но на этом все и остановилось — отец решил как-то усовершенствовать приспособление, заменить пузырь чем-то более прочным, иначе изобретение будет небезопасным — чуть что, и туда может попасть вода. А потом отцу было не до того, словом, замысел так и остался замыслом. Ну, а я решила вспомнить наши опыты и сделала эту штуку. Поплыла, чтобы без помехи разузнать, что там за корабль обосновался в оконечности бухты Гуантанамо. А получилось, что спасла дурака-индейца, которому хватило ума сунуть руку в створки раковины-убийцы. И ведь у него на поясе болтался нож! А он и не сообразил, что раковину очень легко открыть — только перережь ей растяжки.

— Откуда же это знать индейцу? — возразил Генри Бэкли. — Это не всякий моряк-то знает. Нам приходилось слышать про гигантские раковины, смыкающие створки с такой силой, что человеку нипочем не разжать, а этот парень небось понятия о них не имел. Говорите, он испугался вас, капитан?

Среди команды Бэкли, с глазу на глаз дружески называвший Веронику просто Рони, именовал ее, как все остальные, «капитан».

— Он не просто испугался! — давясь смехом, ответила Вероника. — Я думала, краснокожий помрет от страха и моя услуга не пойдет ему впрок. — Сами-то представьте: выплывает на него этакое чудо в белой рубашке и штанах, с каким-то пузырем меж грудей, с развевающимися в воде волосами и с трубкой во рту. Что он должен был подумать? Если белые рассказывали ему о русалках, то, надо думать, ему померещился хвост и он был уверен, что я тотчас утащу его на дно. Хотя мы и так были на дне — в заливе совсем мелко.

Вылетел бедный малый из воды, как пробка из бутылки хорошего шампанского! А в раковине, между прочим, оказалась жемчужина, каких я не видывала. За ней-то он и потянулся, когда раковина прихлопнула ему руку.

— А жемчужину надо было взять! — воскликнул Джулиан. — Зачем же отдавать ее болвану-индейцу!

— Ты будешь мне указывать, что я должна и что не должна делать, Рей? — сразу сменила тон леди Дредд. — Сама разберусь, надо было или не надо было. К тому же индеец был не один, и его спутник меня сильно заинтересовал.

— Думаешь, это был Робертс? — спросил Бэкли.

— По крайней мере у него светлые волосы, а светловолосых пиратов, как я понимаю, на Карибах не так уж много. Блондин-капитан, сколь я слышала, один. Да и корабль, который стал на ремонт в бухте Гуантанамо, называется «Виолетта».

— Похоже, в таком случае, что это и в самом деле он, — сказал Бэкли. — Если только капитан не ушел с другим судном, оставив свое здесь, чтобы его привели в порядок. А тот, светловолосый… Сколько ему лет?

— Тридцать или чуть за тридцать, как и должно быть. — Леди Вероника встала с бухты корабельного каната, на которой сидела, укрывшись плащом, ожидая, пока высохнут ее рубашка и холщовые штаны. — Похоже, что это Робертс. По крайней мере у него и впрямь лицо человека, который не поладил с этим миром и сам не знает из-за чего. А еще не поладил с самим собой, но вот что ему не нравится в себе, он, сдается мне, знает.

— Ого! Вы так хорошо его разглядели? — Старый штурман пристально посмотрел на Веронику, но сдержал улыбку, спрятал ее в своей прекрасной бороде.

— Разглядела отлично, — ответила она почему-то сердито. — Сквозь воду, тем более такую прозрачную, видно, как сквозь стекло. Да, нечего так на меня пялиться, мне этот парень показался интересным. А что? Судьба и приключения у него действительно необычные.

— Просто вы редко так внимательно рассматриваете мужчин! — не удержался Бэкли.

— Редко, дядя Генри. А женщин еще реже — я просто редко их вижу. Эй, ребята, отдайте мой дыхательный пузырь — может, он еще пригодится, и пропустите-ка. Пойду в каюту переоденусь, не то у меня вид матроса, потерпевшего кораблекрушение. Да и рубашка, как я заметила, в воде делается почти прозрачной. Не надо было надевать белую — черная-то не просвечивает.

— Зато так куда красивее! — мечтательно воскликнул один из матросов.

Ему повезло — именно он час назад подал руку капитану Черный Алмаз, когда тот вернулся со своей' необычной прогулки, часть которой прошла под водой.

— Еще одно слово, и я отрежу тебе язык, наглец! — безо всякого смущения проговорила леди Дредд и так посмотрела на парня, что тот побледнел.

Бриг «Черный алмаз» сутки назад бросил якорь возле одного из малых причалов порта Сант-Яго на Кубе. Бывших пиратов, само собой, привели сюда поиски шхуны «Виолетта» и ее неуловимого капитана, и по всему выходило, что они не ошиблись.

Капитан Черный Алмаз после вынужденного боя с французским военным кораблем твердо решил обходиться без официального уведомления властей о своем присутствии. Поэтому, перед тем как идти к берегам испанских колоний, пришлось принять меры предосторожности, которые никому не были по душе (и прежде всего капитану), но которые должны были обезопасить путешественников от новых неприятных стычек. Флаг на судне был поднят по-прежнему английский, однако сам корабль во время его стоянки на одном из небольших карибских островков перекрасили из черного цвета в светло-синий, изображение граненого камня под бушпритом спрятали, приспособив сверху традиционную фигуру морской девы. А поверх названия на корме и на носу приделали доски с другим названием, которое вряд ли могло кому-то запомниться, а тем более вызвать особый интерес к бригу «Санта-Каталина». Мало кто мог бы подумать, что это название (о том, что оно временное, знала только команда корабля) дано почему-то в честь испанской крепости Санта-Каталина. Той самой крепости, возле которой капитан Черный Алмаз достиг своей цели и покончил наконец с убийцей своего отца, капитаном Черная Борода.

Маскировка понадобилась не только ради предотвращения неприятностей с властями. Капитан Удача, однажды потерпевший позорное поражение от команды «Черного Алмаза», едва ли захочет новой встречи с этим кораблем.

Разведчики, которых у сэра Рональда вновь нашлось достаточно, донесли, что шхуна «Виолетта» встала в бухте Гуантанамо, судя по всему, надолго — ее основательно чинили, а значит, время для каких-то действий есть, торопиться не стоит.