Любовные хроники: Флинт Маккензи - Эйна Ли Страница 28

Дорога оказалась широкой и укатанной, и по ней легко было ехать даже в темноте. Флинт по-прежнему мирно похрапывал, уронив голову на плечо Гарнет. А она, несмотря на желание как можно быстрее оказаться подальше от города, заставляла лошадей идти размеренным, ровным шагом.

Первые несколько миль нелегко приходилось с вожжами: Сэм не привык ходить в упряжке и показывал норов, но в конце концов смирился и приспособился к трусце чалой кобылы с облезлой мордой.

Предвещая скорый восход, на небе появились сероватые и темно-синие пятна и тусклый свет стал пробиваться сквозь обрамляющие дорогу бесформенные тени. Гарнет заметила, что путь впереди сужался и превращался в липово-тополиную аллею — верный признак того, что близко вода. Она натянула повод и свернула на небольшую поляну, по которой протекала речушка не шире горного ручья.

Пока утомленные лошади с жадностью припадали к воде, женщина потянулась, размяла затекшие мышцы и тряхнула головой так, что огненно-рыжие волосы рассыпались по плечам.

В это самое время Флинт открыл глаза.

В ту же секунду в божественном великолепии из-за горизонта вынырнуло солнце и омыло Гарнет золотым сиянием. А она подняла руку, чтобы заслониться от яркого блеска.

Флинт восхищенно хлопал глазами, ничего не понимая. Солнечный луч выхватил из полумрака хрупкую фигуру Гарнет, но ее колени и ноги окутывала утренняя дымка. Черты лица казались размытыми, а рассыпанные по плечам длинные локоны горели, как медь.

С воздетой рукой она походила на дикую лесную нимфу, возносящую солнцу молитвы.

Гарнет почувствовала на себе взгляд и повернулась к Флинту:

— Ну, наконец проснулся.

Флинт огляделся и обнаружил, что сидит в остановившейся у ручья повозке, в которую был запряжен его Сэм. Ничего не соображая, он вопросительно поглядел на спутницу.

— Что, черт подери, происходит? Последнее, что я помню, как мы с тобой…

— Сидели в моем номере в гостинице «Пастушья», — закончила она за него.

— Верно. А что дальше? Кто-то шарахнул меня по голове?

— Не кто-то, а что-то, Маккензи. Ты напился до беспамятства. — Гарнет сложила на груди руки и смотрела, словно школьный наставник на провинившегося ученика.

Флинт с трудом спустился с повозки и встал на колени у ручья.

— Такое чувство, будто меня треснули по голове. — Он начал плескать водой на лицо, но внезапно замер. — Дьявольщина! — Его глаза округлились, пальцы принялись лихорадочно ощупывать щеки. — Или я сплю?

— Зто долгая история, Флинт, — проговорила Гарнет, надеясь, что он успокоится.

Но Маккензи, забыв о головной боли, вскочил на ноги.

— Седельные сумки! Где мои седельные сумки?

— В повозке. Но послушай, что я тебе скажу!

Однако Флинт и слышать ничего не хотел. Он рылся в сумке до тех пор, пока не выудил из нее зеркальце. Поднеся кусочек стекла к глазам, он в отчаянии завопил:

— Боже праведный! — Потом скинул шляпу и посмотрел на себя еще раз. — И волосы тоже!

Его удивление сменилось гневом. Флинт застегнул на поясе ремень с револьвером и сердито спросил:

— Кто обкорнал меня, как худую овцу?

Гарнет сглотнула застрявший в горле комок и судорожно вздохнула:

— Я.

Флинт круто повернулся и недоверчиво уставился на нее:

— Ты?

Она отпрянула, но было слишком поздно — длинные пальцы Флинта впились в ее плечи.

— Зачем? Когда-то обещала расплатиться — так это и есть твоя месть? Или хотела сделать по-своему? Не понравилась борода — и давай ее кромсать? Не думал я, что ты так злопамятна.

Вопиющая несправедливость вывела Гарнет из себя. Флинт даже не удосужился выслушать ее. Она почувствовала, как гнев стремительно охватывает ее изнутри.

— Я сделала это, чтобы спасти твою жизнь. Хотя сейчас сомневаюсь, что стоило с ней возиться.

Флинт презрительно скривился:

— Подумай, что ты несешь! Каким образом бритье бороды могло спасти мне жизнь? — и отвернувшись от Гарнет, принялся распрягать Сэма.

— Видите ли, сэр, — холодно продолжала она, — когда вы напились до чертиков и впали в беспамятство, в вашу комнату наведались Натан Бодин и мистер Мур.

Голова Флинта удивленно дернулась, и Гарнет увидела его недоумение.

— Ты полагаешь, я бы не справился с Бодином и Муром?

— Ха! В том состоянии, в каком ты находился? К тому же с ними были еще двое или трое.

— Значит, надо было закрыться в комнате и замереть, пока я не проснусь.

— Я решила, что, обыскав все в округе, они вернутся ни с чем в гостиницу и начнут прочесывать номер за номером. И поэтому поступила так, как сочла разумнее всего. Побрила тебя, чтобы изменить наружность, и вывезла из города.

— Тебе следовало меня разбудить. Я никогда не бегал от драки и не улепетывал тайком. Но я понимаю, ты хоть и напортачила, но хотела сделать как лучше. Мне было бы стыдно перед собственной матерью, если бы я не поблагодарил тебя за помощь.

— Не за что, — насмешливо проронила Гарнет. — Ты спас мне жизнь, и я не могла не отплатить тем же.

— Вот и хорошо — выходит, мы квиты. Никто никому не должен.

Такой черной неблагодарности Гарнет слышать еще не приходилось, и ее гнев от слов Маккензи нисколько не утих.

— Ты прав, совесть моя чиста: мы оба квиты. Но проиграл все же ты. Борода и волосы отрастут, а вот я не вернусь. — Последние слова Гарнет почти выкрикнула. — Ты потерял самое ценное, что у тебя оказалось. Но я вижу, с твоей тупостью тебе этого не понять.

Глаза Флинта тоже потемнели от ярости.

— Не старайся, не заарканишь. — Он хлопнул ладонью Сэма по седлу и помахал пальцем прямо перед носом Гарнет. — Остригла? Ну ладно. Но лишить свободы — не выйдет. Я еще не выжил из ума. — Он подтянул подпругу и спрятал ружье в чехол.

— Мистер Маккензи, у тебя умишко блохи, манеры обезьяны и упрямство мула — и все это замешано на «я» ростом с целого слона.

— А ты, вдовушка Скотт, оказывается, сварливая, злопамятная женщина. — Флинт принялся подтягивать подпругу. — До сих пор не пойму, почему я не послушался данного мне Всевышним здравого смысла и связался с такой злющей и мерзкой на язык Далилой.

— Далилой? — оторопело переспросила Гарнет.

— Я читал о ней в Библии. Тоже не могла успокоиться, пока не упрятала под каблук Самсона.