Рыцарь на час, оплата по faкту - Неус Аркес Страница 20

— И что случилось?

— Фидель посадил его в тюрьму. Мама, которая преподавала в университете, вынуждена была оставить работу. А мы, дети, уехали — сначала моя старшая сестра, а затем я. Она помогла мне выехать. Однажды она мне позвонила и спросила: «Иван, ты хочешь уехать?» А я ей ответил: «Я схожу здесь с ума, сестренка, больше не смогу. Если ты не достанешь мне билет, я уплыву по морю на плоту». Она выслала мне деньги на билет, и я уехал — улетел на самолете. Когда приземлился, меня допросили в полиции и пропустили. Я поехал к моей сестре. Начал учить английский и пытался пристроиться, потому что хотел, и по-прежнему остаюсь при этом желании, найти себя, а не быть кем попало. — Иван залпом выпил шампанское. — Я устроился на работу посудомойщиком в ресторане. Мыть тарелки и кастрюли тяжело, но я не хотел зависеть от сестры. Я работал и выплачивал налоги, как обычный гражданин. — В голосе его сквозило одновременно и мужество и разочарование.

Эта история вызвала у меня грусть. Я представляла себе Ивана, менее яркого и соблазнительного и поэтому более желанного.

— Ты скучаешь по Кубе? — спросила я, чувствуя себя неловко от этого вопроса.

— И сейчас, и до конца жизни я кубинец и, если бы родился заново, попросил Бога дать мне родиться кубинцем, — сказал Иван. — Мне нравится Испания и Барселона, я хорошо здесь живу, но Кубе нет равных. Мне больно от этого, но лучше испытывать такие чувства, потому что, когда эта боль исчезнет, считай, ты все потерял…

Я не смогла усидеть на месте, встала, подошла к нему и крепко обняла. Мне стало неловко оттого, что я плохо думала об Иване, а он был человеком: да, представьте себе!

Пусть это не покажется вам смешным, но, по словам Ивана, мы больше месяца были «женихом и невестой» и «друзьями» — по моему мнению. Возможно, летний отпуск мы проведем вместе. С того вечера в его доме мы стали встречаться чаще и уже не скрывали наших отношений. Мы даже ходили в кино: когда ты идешь в кино с мужчиной, ты уже на другом уровне (я имею в виду мужчину, с которым ты спала, а не того, с кем только собираешься переспать).

Мне нравилось разговаривать с Иваном и о реальной жизни, и о вымышленной — из книг или фильмов. В нем были культура и глубокое понимание всего происходящего. И это стало для меня сюрпризом: я ожидала услышать кучу банальных слов, но не тут-то было. Иван внимательно слушал и только потом высказывал свое суждение.

Несмотря на то что, по его мнению, мы были женихом и невестой, у меня сложилось другое мнение о наших отношениях. Меня не покидали сомнения. Мне нужно было больше времени, нужны более доверительные отношения, прежде чем заявлять о них. Иван был для меня развлечением, однако легкое времяпрепровождение перерастало в нечто большее. С каждой встречей мне было все лучше рядом с ним, и я все больше в нем нуждалась. Он был щедр, и это касалось не только денег: Иван всегда поступал так, будто я была единственно важной в его жизни.

Конечно, другой стороной монеты было то, что я мало знала о нем. Он вообще не любил говорить о себе. Возможно, поэтому я чувствовала, что еще слишком рано делать какие-то заявления, несмотря на то что часть моей души кричала: «Дамы и господа, Бель счастлива. Наконец-то она нашла мужчину, который ее поддерживает, а не наоборот. Мужчину, который о ней заботится и который, кроме того, ничего не боится».

Дни тянулись медленно и однообразно: нашим с Иваном встречам что-то мешало, но мы с этим всеми силами боролись, считая, что нет ничего не разрешимого. Мы стали встречаться в непривычное время: в полдень, по субботам в пять часов вечера, иногда ночью, если я никуда не уезжала. И это не сильно меня волновало. Мой календарь был хаотичным, и я отлично понимала, что у него такой же бешеный график.

Наши отношения с Рикардо я свела до встреч в компании общих друзей. Он больше не заговаривал о женитьбе, но мы оба знали, что мяч в моих воротах. Пребывая в этом ни с чем не сравнимом эмоциональном состоянии, я договорилась поужинать с Мартой. Мы давно уже никуда не выбирались вдвоем, и я с удовольствием приняла ее предложение: у Марты всегда есть что рассказать, и делает она это отлично — ее безжалостные и острые характеристики мужчин просто непередаваемы.

Мартини, с которого началась наша встреча в пятницу вечером (Иван уже предупредил меня, что мы не сможем увидеться до воскресного вечера), не предвещало опьянения. Марта рассказала мне о ее приключениях во время последнего рейса в Нью-Йорк. Ей не часто выпадало летать через Атлантический океан, поэтому от каждого такого рейса она получала наслаждение, сравнимое с первым ее полетом. Среди последних приключений — я хорошо это помню — был статный начинающий писатель, которого Марта приютила в своем гостиничном номере на несколько часов.

— Хорошо еще, что пока я могу работать без сна, — призналась мне она.

— Слушай, звучит убийственно. Ты так не начнешь принимать наркотики?

— О, это идея! Я буду не первой и не последней, хотя пока мне хватает собственных сил.

Марта всегда делала, как она это называла, «вскрытие» мужчины, который ей попадался (жениха или воздыхателя), именно во время ужина и никогда раньше, поэтому напряженное ожидание возрастало. Одна из нас обычно рассказывала свою историю, а Марта ставила диагноз. Она отлично изучила мужчин и легко угадывала, кто новичок, придерживающийся стратегии «все или ничего», а кто более изощренный волокита, играющий то так, то сяк… Для каждой категории у нее находится свой метод соблазнения. И еще она придерживалась убеждения, что ни одному мужчине не нравится, чтобы ему мешали или лишали инициативы. Критическим моментом ее «вскрытий» был выбор жертвы: кого мы сегодня станем разбирать по кусочкам? Я совершила ошибку, когда согласилась, чтобы мы поговорили об Иване, о котором она мало что знала. Как-то, когда этого уже нельзя было избежать, я рассказала ей об одном из наших свиданий, не вдаваясь в подробности. Отсутствие информации, без сомнения, и определило ее интерес. Да и я нуждалась в том, чтобы с кем-то поделиться, и Марта, казалось мне, была подходящим человеком, но мне не следовало так ей доверяться.

— Ты еще с ним встречаешься? — пошла в наступление Марта.

— Да, время от времени, — ответила я, тут же заняв оборону.

— Ну и как он, дорогуша?

У меня на лице промелькнула улыбка.

— Превосходный. Ласковый, внимательный, воспитанный… В общем, супер!

— Детка, как же тебе повезло! И кроме того, похоже, он весьма сентиментальный человек, — добавила Марта инквизиторским тоном.

Я покраснела: мне было неловко говорить на эту тему. Мы выпили в молчании.

— Неужели этот кубинец на самом деле тебе нравится? — не унималась Марта.

— Его зовут Иван, — съязвила я.

— Ладно. Неужели кубинец Иван на самом деле тебе нравится?

— Это так важно постоянно отмечать, что он кубинец?

— Значит, он тебе нравится! Слушай, я же его не критикую. У Альмудены, одной моей подруги из Мадрида, есть любовник из Майами, и она очарована. Каждый раз, когда ее направляют на базу, она возвращается, точно родилась заново. Она всегда повторяет, что, если бы ей пришлось заплатить за то, чтобы вывезти его, она бы это сделала… Я думаю, она должна раскошелиться, бедняжка уже довольно намоталась…