Принцесса на грани - Мэг Кэбот Страница 17

— Год или больше» — повторил папа. — Что ж, это очень большой срок.

— Да, очень большой! — воскликнула я. — И пока он будет изобретать нечто гениальное за тысячи миль от меня, я буду торчать в началь­ной группе по писательскому мастерству, хо­дить на химию, которую я уже заваливаю, не говоря уже о высшей математике. Я вообще не представляю, зачем мне ее учить, потому что у нас есть куча бухгалтеров…

— Ну, ну, — сказал папа. — Любой чело­век для того, чтобы считаться всесторонне раз­витым, должен немного знать высшую мате­матику.

— Знаешь, что сделало бы меня всесторонне развитой, а тебя — знаменитым филантропом и, может, даже Человеком года по выбору жур­нала «Тайм мэгэзин»? — спросила к. — Я тебе скажу что. Если бы ты основал где-нибудь здесь, в Нью-Йорке, собственную лабораторию по разработке роботов, в которой Майкл мог бы изготовить свою автоматическую штуковину!

На это папа от души рассмеялся. Мило, конечно, только я не шутила.

— Папа, я серьезно. Почему бы тебе это не сделать? У тебя же есть деньги,

— Миа, — сказал папа, посерьезнев. — Я совершенно не разбираюсь в робототехнике.

— Зато Майкл разбирается, — сказала я. — Он мог бы тебе рассказать, что нужно для ла­боратории. А тебе остается только... ну, пони­маешь. Заплатить. А когда Майкл успешно изготовит эту автоматическую штуку, слава достанется тебе. Тебя пригласят в шоу Лари Кин­га, я уверена, обязательно пригласят. Что там «Вог», кому он нужен, подумай, как много за­говорят о Дженовии, после этой истории! Это так здорово поддержит туризм. Который, согла­сись, пребывает в упадке с тех пор, как доллар подешевел.

Папа покачал головой.

— Миа, это совершенно исключено. Я очень рад за Майкла, я знал, что у него большой по­тенциал. Но я не собираюсь тратить миллионы долларов на строительство какой-то лаборатории по созданию роботов только затем, чтобы ты вместо того, чтобы как следует учиться в один­надцатом классе и осваивать высшую матема­тику, прохлаждалась и миловалась со своим парнем.

Я посмотрела на него свирепым взглядом.

— Папа, в наше время никто не говорит «ми­ловалась»!

Должна же я была сказать хоть что-нибудь. И это его «прохлаждалась»...

— Прошу прощения. — Бабушка протопала на середину комнаты и заняла такую позицию, с которой могла метать свирепые взгляды на нас обоих. — Очень жаль прерывать вашу важ­нейшую дискуссию об ЭТОМ МАЛЬЧИКЕ. Но мне интересно, заметил ли кто-нибудь из вас, что в этой комнате кое-что не так. Чего-то явно НЕ ХВАТАЕТ.

Мы с папой огляделись. Пентхаус площадью в 1530 квадратных футов включал в себя две спальни, две с половиной ванных, в каждой из которых была ванна и отдельная душевая ка­бинка, два телевизора с плоскими 12-дюймо­выми экранами (тут я имею в виду только те телевизоры, которые стояли в ванных), эксклю­зивные принадлежности для душа от Frйdйric Fekkai и Cфtй Bastide, набор для бритья от Floris, свечи Frette, гостиную, столовую с обеденным столом на восемь персон, отдельную буфетную, библиотеку с книгами, DVD-плеер, стереосис­тему, коллекцию DVD дисков, многоканальный беспроводной телефон с голосовой почтой, дос­туп к высокоскоростному Интернету и наполь­ный телескоп, чтобы можно было разглядывать звезды или квартиру Вуди Аллена, которая на­ходится по ту сторону парка.

Невозможно представить, чего в номере ба­бушки не было.

— Здесь нет ПЕПЕЛЬНИЦЫ! — закричала бабушка. — ЭТО ЛЮКС ДЛЯ НЕКУРЯЩИХ!!!

Папа посмотрел на потолок. Потом вздохнул и сказал:

— Миа, если Майкл, как ты говоришь, стре­мится доказать тебе и мне, что он чего-то стоит, то он все равно не примет мою помощь. Мне жаль, что тебе придется расстаться с ним на год, но, думаю, будет не так уж плохо, если ты за­сядешь за учебники и сосредоточишься исклю­чительно на учебе. Мама... — он посмотрел на бабушку, — Вы невозможны. Но я сниму вам люкс в другом отеле. Мне только нужно сделать несколько звонков.

И он ушел в столовую звонить.

Весьма довольная собой бабушка открыла сумочку, вытащила карточку-ключ от номера и выложила ее передо мной на кофейный столик,

— Что ж, — сказала она, — какая жалость. Похоже, я переезжаю. Снова.

— Бабушка, — сказала я. Она меня УЖАС­НО бесила. — Ты знаешь, что на свете есть люди, которые до сих пор живут в палатках и трейлерах, потому что их дома разрушены ураганами, цунами и землетрясениями, ко­торые происходят в разных частях земного шара? А ты жалуешься, что не можешь КУ­РИТЬ в своей комнате? По-моему, с этим номе­ром все в порядке. Он такой же хороший, как тот, в котором ты жила в «Плазе ». Ты просто кап­ризничаешь, потому что не любишь перемены.

Бабушка вздохнула и села в кресло, обитое парчой, напротив дивана, где сидела я.

— Наверное, это правда. Но я полагаю, что мои капризы могут пойти тебе на пользу.

— Вот как? — я ее почти не слушала. Мне не верилось, что папа так быстро расправился с моей идеей построить собственную лаборато­рию. Я правда думала, что это очень хорошая мысль. Она пришла мне в голову только что, во мне показалось, что папа может на нее клюнуть. Он же строит в Дженовии больничные корпуса и называет их своим именем. Мне показалось, что «Лаборатория роботических хирургических систем принца Филиппа Ренальдо» звучит очень даже неплохо,

— Этот номер оплачен до конца недели, — сказала бабушка. Она наклонилась к столу и постучала по нему карточкой-ключом. — Я, конечно, здесь не останусь, но не вижу при­чин, по которым ты не можешь пользоваться но­мером, если хочешь.

— Бабушка, зачем мне люкс в «Рице»? — спросила я. — Я не собираюсь устраивать вече­ринки на этой неделе, у меня серьезный личный кризис. Хотя, может, ты была так озабочена своими собственными в кавычках «страдания­ми», что не заметила этого.

Бабушкин взгляд, направленный на меня, посуровел.

— Знаешь, иногда мне не верится, что ты моя кровная родственница.

Бабушка подтолкнула карточку по столу, и она заскользила в мою сторону.

— Что ж, номер в твоем распоряжении. Мо­жешь использовать его как хочешь. Лично я, если бы жила с родителями, а мой возлюб­ленный собирался бы в годичное путешествие, чтобы самоутвердиться перед МОИМ отцом, воспользовалась бы гостиничным номером, что­бы обставить сцену очень романтичного проща­ния в приватной обстановке. Но это я. Я всегда была женщиной страстной, подверженной эмо­циям. Не раз замечала, что я...

Бла-бла-бла... Бабушка все говорила и гово­рила. И говорила. В комнату вернулся папа и сообщил, что снял для нее люкс в «Четырех сезонах », так что она может звонить горничной и велеть ей паковать вещи для переезда в тре­тий раз за эту неделю.

И на этом мой сегодняшний урок принцес­сы закончился.

Хорошо, что я не плачу за эти уроки, потому что их качество стало заметно снижаться.

Кажется, у меня галлюцинации из-за обез­воживания или что-нибудь в этом роде. Все сим­птомы налицо: