Связанные звездами - Минни Дарк Страница 16

– К вашим услугам, – сказал Ник, отступив на полшага и слегка склонив голову.

Тут вмешался Дэрмот.

– А, Жюстин недавно повысили. Теперь эта счастливица заботится о том, чтобы удержать меня в рамках колонки.

Ник с выверенно нейтральной улыбкой продолжил собирать стаканы, тарелки и смятые салфетки.

– Повысили, – повторил он, кивком подтверждая, что впечатлен, но, когда он выпрямился, разворачиваясь к кухне, Жюстин заметила, что одна бровь у него приподнята, в молчаливом «я же тебе говорил». – Ладно, увидимся?

Жюстин, чувствуя прожигающие ее взгляды Джереми и Дэрмота, пожала плечами со всей возможной беззаботностью.

– Мой номер у тебя есть.

Мозг: Да, ты столь же теплая и открытая, как сугроб.

Жюстин: Черт.

Мгновение спустя Дэрмот наколол на вилку один из раскрошившихся камешков и с усмешкой обратился к Жюстин:

– Мне показалось, или в воздухе промелькнула, скажем так… искра?

Жюстин вспыхнула.

– У тебя есть вкус, Жюстин. Должен признать это. Парень хорош собой. Хотя все мои официанты – красавчики. Значит, ты и малыш Ник, вы… ну, ты понимаешь?

Дэрмот поиграл бровями.

Жюстин со значением посмотрела на Джереми, но тот был полностью поглощен процессом наполнения своего стакана портвейном.

– Уже поздно. Нам, наверное… – начала Жюстин.

– А, значит, ты была бы не против, но между вами ничего. Пока, – выдал Дэрмот.

– Джереми! – умоляюще воскликнула Жюстин.

Дэрмот склонился к ней.

– Ты должна ему позвонить.

– Не думаю…

– Обзаведись прибором, ягненочек! Позвони ему. Позвони ему.

Жюстин сделала глубокий вдох и улыбнулась самой уверенной из своих улыбок.

– Какое у вас прекрасное заведение. Почти идеальное.

– Что ты хочешь сказать этим «почти»? – спросил он.

Она взяла папку меню, положила ее перед Дэрмотом и пальцем постучала по названию пасты, одной из самых дорогих в ресторанчике.

– «Фетуччини» пишется с двумя «т» – феттуччини, – а не только с двумя «ч». Мне показалось, вы захотите об этом узнать.

Дэрмот уставился в меню пристальным, неверящим взглядом.

А Жюстин продолжила:

– И, к вашему сведению, Дэрмот, у нас, женщин, прибор и так есть. Просто мы не привыкли размахивать им направо и налево.

Джереми довольно хмыкнул. Дэрмот секунду пристально смотрел на Жюстин, а потом тоже расхохотался – да так, что стали видны его крепкие белые зубы.

– Ты мне нравишься, Жюстин. Нравишься, – заявил он.

«Здо́рово», – подумала Жюстин, когда Дэрмот щедро налил портвейна в свежий бокал перед ней. Несмотря на свою прежнюю решимость, она сделала долгий глоток.

В офис Жюстин с Джереми вернулись значительно позже четырех, при этом щеки у обоих были красные, а походка – неустойчивая. Приготовив себе крепкого кофе, Жюстин вернулась в свой кабинет. Гостеприимство Дэрмота сократило ее рабочий день на несколько часов; теперь до отправки материалов оставалось меньше сорока пяти минут. И на что лучше всего потратить это время?

– Что самого ужасного может случиться? – пробормотала она себе под нос и тут же открыла страницу с кроссвордом Дока Миллара.

Трудно было представить, что эта скучная, унылая страница – без особого цветового оформления, просто гороскоп и два кроссворда – крипто и обычный – может стать причиной бунта в стане читателей. И все же, судя по словам Нацуэ, именно она, несмотря на свою черно-белую унылость, способна была вызвать цунами недовольных отзывов.

Жюстин изучила ключи к кроссвордам Дока вдоль и поперек. Ошибок не нашла, но внимательно просмотрела все еще раз, просто на всякий случай. Довольная хорошо выполненной работой, она уже собиралась окончательно закрыть документ, когда в голову пришла мысль о том, что гороскопы тоже не помешает проверить. С крохотного фото на Жюстин загадочно взирал Лео Торнбери, чьи темные глаза оттеняла пышная серебристая шевелюра.

Мозг: Этот Ник…

Жюстин: Да.

Мозг: Я думаю, он тебе нравится. Довольно сильно.

Так, скорее всего, и было. Но это не оправдывало махинаций с гороскопами Лео.

Мозг: Да кто вообще узнает?

Жюстин задумалась. Факс, присланный Лео, был в свое время нанизан на иглу для бумаг на столе Жюстин, как и велела Нацуэ. Но он давным-давно затерялся среди статей для садоводческой колонки Лесли-Энн и подборки писем читателей для колонки редактора. К тому же Лео не читал «Звезду». И никто в редакции «Звезды» не видел апрельский факс Лео. Кроме Жюстин и Нацуэ. Но Нацуэ уже улетела в Швецию. Даже если бы кто-то послал Нацуэ экземпляр апрельской «Звезды», стала бы она читать гороскоп? А если бы даже и прочитала, вспомнила бы прогноз для Водолеев? Слово в слово? Лишь мельком взглянув на него до того, как Жюстин взялась его перепечатывать?

Но что, если Лео все-таки увидит журнал, и именно в этот раз?

Мозг: Не увидит.

Жюстин: Откуда ты знаешь?

Мозг: В любом случае гороскопы же не совсем… настоящие. Это же просто писанина. Что может испортить одна общая фраза, написанная вместо другой? Какой от нее вред?

По кабинету Жюстин, казалось, пронесся предгрозовой ветерок представлявшихся возможностей. Она не отрывала взгляд от открытого на экране документа так долго, что тот начал двоиться и расплываться перед глазами.

Мозг: Давай…

Жюстин: Нет. Я прямо сейчас закрываю страницу.

Мозг: Но завтра файлы уйдут на выпуск и будет слишком поздно. Если хочешь что-то сделать, придется делать это прямо сейчас.

Без какой-либо определенной цели – и даже без плана – Жюстин выделила в документе прогноз для Водолеев. 389 знаков. Если она изменит его, не слишком уменьшив или, наоборот, увеличив количество знаков, макет страницы не изменится.

Она могла бы написать: «Водолей – нечто или некто из прошлого снова станет важным для вас в этом месяце…»

Нет, слишком очевидно. Перед глазами Жюстин всплыл образ Ника, читающего гороскоп – всматривающегося между строк, ищущего скрытые значения. Ей нужно было напомнить о себе, но не так открыто. Может, упомянуть орфографический конкурс? Нет, слишком конкретно. К тому же как впихнуть такое в гороскоп?

И тут в голове Жюстин возникла идея.