Calendar Girl. Долго и счастливо! - Одри Карлан Страница 14

Джина лежала на кушетке, поэтому ее не было видно. Одна нога у нее была полностью в гипсе, около дивана стояли костыли. Когда она поднялась, я заметила, что ее тело лишилось былой аппетитности. Теперь она была болезненно худой и бледной. От прежней Джины де Лука ничего не осталось: ее некогда роскошные каштановые волосы стали блеклыми, локоны больше не сияли и не вились, как живая реклама шампуня «Пантин». Это была совсем не та женщина, с которой я познакомилась в январе. Осталась лишь пустая оболочка, лишь тень от ее потрясающей красоты.

Я моргнула несколько раз, не зная, что ответить, и тут Уэс все-таки извернулся и обнял меня за плечи.

– Миа, поверь, Джина просто пришла в гости. Это часть ее… хм…

Он запнулся.

– Моего лечения, – закончила она. – Я удивлена, что ты не рассказал ей, Уэстон.

Глаза у нее были печальные, безжизненные, почти пустые.

Почему-то мне было приятно, что она называет его полным именем, а не тем уменьшительным, которое использовала я. Это как бы создавало дистанцию между ними – как раз то, что мне было очень нужно в данный момент.

– Это же не моя история, – мрачно возразил Уэс.

Джина отбросила волосы, упавшие ей на глаза, назад, и посмотрела на меня.

– Мой психиатр считает, что мне нужно видеться с выжившими. С теми, что прошел через то же, что и я. Чтобы я могла поверить снова, что жива. И попытаться снова начать жить. Поэтому я здесь, Миа. – Голос у нее дрогнул. – Уэс просто меня успокаивает. Мы с ним пережили многое и… хм… рядом с ним я чувствую себя спокойнее, – призналась она, и по щекам ее снова потекли слезы. – Я больше нигде не чувствую себя в безопасности. Никакая охрана и замки на дверях не помогают. – Она потерла руками плечи. – Я все время боюсь.

Ее голос так дрожал, что мне захотелось подойти и обнять ее. Это искреннее признание пронзило меня до глубины души.

– Прости. Мне не стоило так реагировать. Вам, ребята, сильно досталось. Продолжайте свой разговор. Я не сержусь и не обижаюсь. Пожалуйста… – Я махнула Уэсу, чтобы он сел обратно на диван рядом с этой плачущей женщиной. – Сколько вам надо. Мой зеленоглазый монстр на секунду высунул голову, но я верю Уэсу и верю в нашу любовь. Он бы никогда не изменил мне.

– Нет, не изменил бы, – подтвердил Уэс, и в глазах его мелькнуло выражение, которое я не поняла. Единственное, что я понимала – это было правдой. Я подалась вперед, мимолетно коснулась его губ, давая ему физическое подтверждение того, что между нами все в порядке. – Мне надо принять душ и встретиться с Мэдди и Джинель.

– О’кей. Я освобожусь к обеду, – пообещал он.

Уже идя к дверям, я остановилась и резко обернулась.

– Джина, я рада, что ты осталась жива. Уэсу ты не безразлична, и я знаю, что вам пришлось вместе пройти через многое, поэтому приходи сюда когда захочешь. Я хочу, чтобы вам обоим было хорошо. Никто не заслуживает того, чтобы все время бояться. – Я шаркнула ногой и пожала плечами: – Это я таким образом пытаюсь сказать, что надеюсь вскоре снова тебя увидеть.

Мне понадобились все силы, вся моя взрослость и мудрость для того, чтобы это сказать, особенно потому, что до того, как мир раскололся на до и после, я совершенно точно меньше всего на свете хотела видеть Джину рядом с Уэсом или вообще в нашей жизни. Но теперь мне надо было быть более великодушной. Они вместе пережили нечто ужасное, ломающее жизнь, и была надежда, что, помогая ей, он сможет помочь самому себе. Я буду улыбаться и выдержу все, если это поможет хоть на шаг приблизить Уэса к победе над живущими в его душе демонами. Я задавлю своего зеленоглазого монстра ревности, усмирю его ради психического и душевного здоровья Уэса.

– Спасибо, Миа. Ты добрая душа, – ответила Джина слабым и надломленным голосом.

Я улыбнулась и кивнула, не зная, что еще сделать.

– Милая? – произнес Уэс.

– Да, малыш? – Я положила руку на дверь, ведущую в нашу спальню.

– С каждым днем я люблю тебя все больше.

Он произнес эти слова вслух, но я их не просто услышала. Каждое из них проникло в самую мою душу, обожгло ее и осталось там навсегда.

* * *

Растянувшись на королевской двуспальной кровати, я позвонила Джинель.

– Привет, страшилище, – ответила она, но это прозвучало не так жизнерадостно и естественно, как обычно.

Последний раз я разговаривала с моей лучшей подругой месяц назад. Ее похитили и избили Блейн и его прихвостни, и это стало для нее куда более серьезным испытанием, чем мне казалось поначалу, особенно потому, что она прятала свою боль под бравадой и юмором.

– Что поделываешь? – спросила я, надеясь на обычный разговор. Мне хотелось снова услышать свою легкомысленную, острую на язык, беззаботную девочку. Ту, которая не задумываясь называла меня самыми жуткими прозвищами, и я их прощала, понимая, что это все любя. Это был странный способ показать свою привязанность, но между нами так было принято – и я хотела этого снова.

Джин вдохнула, выдохнула и снова вдохнула. О нет. Нет, нет, нет. Я знала этот звук, я много лет слышала его по телефону.

– Ты куришь! – завопила я, садясь на кровати. – Поверить не могу! Какого черта, Джин! Ты же почти восемь месяцев прожила без единой затяжки – и теперь все псу под хвост? Серьезно? – Мне было больно за нее, я же понимала, что эти восемь месяцев без курения дались ей нелегко.

– Да расслабься ты, сучка, – ответила она. – Это ненастоящая сигарета. Электронная. Просто ментоловая дрянь, которая пускает дым и имитирует вкус ментоловых сигарет, которые я так любила.

Я испустила разочарованный вздох.

– Но зачем ты вообще опять куришь? Разве это не то, от чего ты пыталась избавиться? Получается, ты не достигла своей цели?

– Слушай, Миа. Мне тут было по-настоящему хреново, понимаешь? И мне захотелось проклятую сигаретку. А я вместо этого пошла и купила эту фальшивку, чтобы справиться. Ты ведь не здесь. И не знаешь, каково это – остаться со всем этим дерьмом один на один.

Разговор принимал совсем другой оборот. В голосе Джинель, когда она продолжила, звучало раздражение и отчаяние.

– Я ненавижу свою работу. Ненавижу свою квартиру. Я ненавижу чертов Вегас. Мне все напоминает о нем. Я оборачиваюсь и жду, что он у меня за спиной. – Рыдание вырвалось из ее груди. Звук, который я крайне редко слышала от своей стойкой, мужественной подруги. – Даже когда я просто иду к своей машине… я боюсь, что меня снова схватят. Мне пришлось просить моего менеджера, подонка из подонков, провожать меня, потому что я все время боюсь, что ворвется насильник. Ты вообще представляешь себе, каково это?

В ее вопросе слышалось настоящее страдание.

Нет, я не представляла. И если бы могла – поменялась бы с ней местами без раздумий. Единственное, что было хорошо – она наконец-то дала выход этим эмоциям. Вина, злость и печаль наполняли меня, в них тонули все остальные чувства. Мне так хотелось обнять ее, сказать ей, что все будет хорошо, но меня мучили те же страхи, что и ее. То, что она была в Вегасе одна, не могло помочь нам обеим решить наши проблемы. Но были и хорошие новости. Я рассказала Уэсу про свои приключения. Он поверить не мог, что все это произошло, пока мы были врозь. И тогда я сделала то, что клялась себе никогда не делать. Я попросила своего бойфренда об одолжении. О протекции. То, чего я поклялась никогда не делать со своими клиентами. Я уже обращалась к Уоррену – но это совсем другое. Он был моим должником, и его долг был… огромным. И он заплатил. Его долг мне был погашен, когда он предоставил мне информацию, которую больше никто не мог предоставить, – о том, где находится Уэс.