Тот, кого я хочу - Нэнси Уоррен Страница 13

Возбуждение, которое она при этом испытала, было сродни сексуальному, и тягостный зуд внутри начал рассасываться. Стефани направилась к отделу с шарфиками, но неожиданно у нее возникло неприятное чувство, словно за ней наблюдают. Делая вид, будто рассматривает итальянский платок, Стефани осторожно взглянула через плечо и увидела, что неряшливый байкер с эскалатора пристально на нее смотрит.

У Стефани перехватило дыхание. Теперь, когда он был ближе, его воздействие на нее стало еще сильнее.

Он следил за ней.

Его глаза цвета эспрессо, казалось, смотрят ей в самую душу, заглядывают туда, куда она никого не хотела пускать.

Заметил ли он, как она опустила часы в сумочку? Такой говнюк — а на нем словно было написано, что он говнюк, — может подумать, что кража в магазине — мелочевка, недостойная серьезных людей. Как оно, впрочем, и было. Стефани вскинула голову и с вызовом посмотрела на него. Да, она своровала часы. И что с того?

Стефани перешла от шарфов к сережкам, от сережек к солнечным очкам. Примерив громадные очки вроде тех, что любила носить Жаклин Кеннеди, она сделала вид, будто смотрит на себя в зеркало, а сама продолжала наблюдать за парнем. Он по-прежнему был здесь. Он не шел за ней по пятам, но все равно держался поблизости.

Теперь она ощутила приятный трепет погони. Игра в кошки-мышки с таким большим, таким мощным диким котом доставляла ей наслаждение.

От стенда с оптикой Стефани перешла к прилавку с косметикой. Парень направился к стенду с мужскими часами, не выпуская ее из виду.

Стефани побрызгала на запястье немного туалетной воды и поразилась тому, какой холодной она ей показалась. Кожа ее горела. Она ходила между стендами с духами и туалетной водой различных фирм, лениво размышляя о том, что положено знать популярным певцам, дизайнерам одежды и романистам о смешении запахов.

Продавщица спросила, не помочь ли ей, и, вежливо улыбнувшись и отрицательно покачав головой, Стефани двинулась дальше. Латиноамериканец, казалось, был всецело поглощен выбором дамской сумочки. Стефани с удовлетворением отметила, что на него служащие магазина смотрят куда более подозрительно, чем на нее.

В этой игре без слов, затеянной мотоциклистом было что-то завораживающее. Однако Стефани пора было возвращаться на работу. Она колебалась. Стефани была почти уверена в том, что парня интересовала она сама, а не то, заплатила она за лежащие в ее сумочке вещи или нет. Однако стопроцентной уверенности у нее не было. Чего только в жизни не бывает! Он мог оказаться детективом, работающим на магазин, а этот внешний вид лишь служил ему удобным прикрытием. Правда, до сих пор ей никогда не доводилось встречаться с сыщиками, которые бы выглядели как он.

Стефани накрасила губы пробником блеска для губ, решила, что у него слишком вульгарный розовый оттенок, и полезла в сумочку за бумажным носовым платком, чтобы его стереть. Когда она выходила из магазина, часы с кремовым ремешком лежали между двумя пузырьками с лавандовым маслом для ванн.

Стефани испытывала то самое мучительное ощущение ломки, которое знакомо каждому человеку с нездоровой зависимостью, если он лишен того, от чего он зависим. Мало того что ей не удалось раздобыть часы для матери, она еще, того и гляди, опоздает на работу.

Стефани шла очень быстро. Она чувствовала, как внутри у нее все горит. Каблучки стучали по облицованному керамической плиткой полу.

— Мудрое решение, — произнес у нее за спиной голос с легким испанским акцентом.

Вздрогнув, она обернулась и увидела мотоциклиста. Стефани не стала утруждать себя, разыгрывая невинность, — знала, что он не купится на эту уловку. К тому же ей надоело играть в игры. Она хмуро скривилась и небрежно бросила:

— Вы бы не узнали мудрое решение в лицо, даже если бы оно укусило вас за задницу.

Парень усмехнулся и, поравнявшись с ней, пошел рядом ленивой, раскованной походкой. На загорелом лице его зубы казались очень белыми.

— Куда это вы так торопитесь?

Стефани бросила на него взгляд. Она не могла не спросить. Она должна была знать.

— Вы охранник?

Парень покачал головой, и в движение пришла вся его густая неухоженная шевелюра.

— Нет.

— Тогда почему вы за мной следили?

Он прожег ее взглядом. Глаза в глаза.

— Вы знаете почему.

Она опустила глаза на кафельный пол. Поразительно, откуда может взяться сразу столько жара? Никогда еще с ней такого не бывало. Да, она знала, почему он за ней пошел.

— Я мог бы вас подвезти.

Тело ее — бессовестное, слабое тело — всегда тянулось к плохим парням, и этот случай не был исключением, ибо ничего сейчас не хотелось Стефани сильнее, чем забраться на его мотоцикл, прижаться грудью к его спине, крепко-крепко обхватить его за талию и позволить ему увезти ее куда угодно. Но здравый смысл все же одержал верх. Выходит, она не зря так много трудилась над собой, отучая себя от плохих парней.

— Нет, спасибо.

— Ладно. — Парень посмотрел на нее так, словно хотел запомнить ее черты. — Не переживайте. — И он поехал вниз по эскалатору туда же, откуда поднялся к ней пятнадцать минут назад.

Стефани остановилась и перевела дух, невольно втягивая носом воздух, в котором еще ощущался запах кожи и опасности. Его запах. Затем она дрожащими руками вытащила из сумки бумажник. Она уже опоздала на работу, поэтому лишняя минута ничего не изменит. А этот звонок мог ее спасти. Спасти еще раз, остановить прежде, чем она разрушит свою жизнь.

Она хранила эту визитку, несмотря на то что уже давно запомнила номер. И Стефани позвонила.

Рафаэль Эскобар не любил головоломок. Головоломки не такая безобидная штука, как это может показаться. Любовь к разгадкам головоломок может довести человека до чего угодно. Эта красотка с широко распахнутыми глазами и классной походкой была одной из таких головоломок. Она вела себя непонятно. Что заставило его пойти за ней в магазин?

Рафаэль Эскобар с радостью дал бы себе сейчас по лбу. Он знал, зачем он за ней пошел, даже если бы не хотел этого знать. Он, как радар, уловил идущие от нее сигналы SOS, все равно как если бы она кричала: «Спасите, тону!» Когда он заметил, поднимаясь по эскалатору, что она на него смотрит, в глаза ему бросилась яркость ее одежды. И ее сексуальность.

У нее были глаза мечтательницы, а когда он заглянул в них глубже, то увидел и другое. Наверное, это было безумие, но он сразу ощутил особую химию, реакцию взаимную и бурную, мощную смесь жара и вожделения, от которого мужчина может сгореть дотла. Но почти сразу же Рафаэль разглядел горящий в этих глазах сигнал «помогите».

Когда он наконец поумнеет? Раненые пташки не для него. С него довольно. Хватит ему голубок со сломанными крылышками. Он не мог вылечить их всех, и всякий раз, как он терпел неудачу, какая-то часть его самого умирала.