Любовники и прочие безумцы - Юджиния Райли Страница 13

Тереза застонала.

— Знаю. Придется звонить хозяину дома. Одна мысль об этом вселяет в меня ужас.

— У него нет страховки?

— Есть, но он жуткий скряга! — Она взмахнула лопаточкой. — Он наверняка обвинит меня в случившемся и потребует возмещения убытков. К тому же я не застраховала собственное имущество, а они разбили мой компьютер.

— Да. Придется покупать новый.

— Тебе легко говорить, а у меня нет денег. Я всего лишь бедная ученая дама. Хорошо хоть, что я скопировала свою диссертацию на дискеты. Кажется, они не пострадали.

Он нахмурился:

— Диссертацию?

— Я кандидат наук по современной седиментологии. — Она ехидно усмехнулась. — Но ты уже знаешь об этом, не так ли?

— Разве?

Она шагнула к нему и вздернула подбородок.

— Тебе известно, что я считаю птиц по заданию Общества орнитологов. Помнится, ты прошелся по этому поводу, пока тащил меня в наручниках из магазина. — Она посмотрела ему в глаза. — Что скажешь, Чарлз? Откуда у тебя эти сведения? Только не говори, что от твоего отца!

Чарлз на мгновение растерялся, но потом кивнул на сковородку:

— У тебя рыба сгорит.

Охнув, Тереза отвернулась и принялась переворачивать шипящие куски.

— Молодец, ушел от ответа! — бросила она через плечо и услышала смех Чарлза.

* * *

— Расскажи мне про свою диссертацию. И про современную седиментологию, — предложил Чарлз.

Тереза невольно расхохоталась.

Они сидели за обеденным столом, ели рыбу, рис, салат и пили белое вино. Атмосфера была обманчиво уютной.

— Пытаешься завести светскую застольную беседу? — спросила она. — Но ведь тебе это неинтересно.

— Еще как интересно! — настаивал он. — Никогда еще профессия женщины не вызывала во мне столько любопытства.

Тереза продолжала смеяться, не в силах противиться его обаянию.

— Ну хорошо. Седиментология — это наука, изучающая геологические отложения, осадочные горные породы, процессы формирования барьерных островов, гидрологические циклы и тому подобное.

Он отхлебнул вина.

— Как увлекательно! Наверное, в детстве ты тоже жила на берегу?

— Вообще-то да. Я родилась в Морган-Сити, в Луизиане, и проводила много времени на берегу залива, пока была маленькой. Меня восхищали морские птицы и сам пляж — циклы прилива, эрозия. Мне хотелось понять, как это все начиналось. В результате я заинтересовалась седиментологией, которую позже изучала в колледже в Батон-Руж.

— И о чем же твоя диссертация?

— О влиянии приливных вод на формирование иловых отмелей этого залива.

Он присвистнул:

— Впечатляет! И ты наносишь на карту географические изменения в регионе?

Она пожала плечами:

— Это часть моего исследования.

— Ты уже заканчиваешь диссертацию?

Она вздохнула:

— Я надеялась ее закончить к концу зимы или к началу весны. Но потом… — Она замолчала, вспомнив про смерть брата, и машинально тронула браслет Фрэнка на левом запястье. Ей не хотелось сейчас обсуждать с Чарлзом эту болезненную тему. — Словом, потом у меня возникли некоторые личные осложнения, а теперь еще это. Не знаю, как сильно отразится на моей работе поломка компьютера.

Он подмигнул:

— Я почитаю за честь знакомство с такой умной женщиной.

— Правда? — Она засмеялась. — Обычно мой ум отпугивает мужчин.

— Но я не обычный мужчина.

— Конечно. — Она нахмурилась. — Позволь спросить: что ты делаешь в Штатах? Ведь ты, кажется, англичанин? Или ты нарочно подделываешь акцент в целях конспирации?

Услышав ее вопрос, он сразу посерьезнел.

— Да, я англичанин. Но мои дядя с тетей живут в Техасе. В детстве я с родителями несколько раз приезжал к ним в гости и полюбил эту страну. Потом я учился в Техасском университете и в конце концов стал гражданином Америки.

— Да? Мой брат тоже учился в университете в Хьюстоне! — выпалила она и тут же закусила губу.

— Как интересно, — заметил он. — Что с тобой?

У Терезы по-прежнему не было желания говорить о брате. Она тряхнула головой.

— Хотя вряд ли ты его знал…

— Техасский университет — довольно большое заведение, — тактично отозвался Чарлз.

— Конечно. И чем же ты сейчас занимаешься? — спросила она, уводя разговор в сторону.

— Управляю своими инвестициями.

Она вскинула брови:

— Охотно верю.

На его губах появилась легкая улыбка.

— Это очень хлопотно.

— Не говоря уже о том, что тебе приходится тратить время и на меня.

— Браво! — засмеялся он.

Она подперла подбородок рукой и строго взглянула на него.

— Послушай, Чарлз, может, ты наконец скажешь, зачем ты меня похитил?

— Я уже говорил. Мне надо держать тебя под замком до следующего месяца, пока мои родители не уедут в Англию. — Несмотря на свой нахальный тон, он избегал ее взгляда.

— Хватит молоть чушь! Ты что, идиот? И потом я не позволю тебе остаться в моем доме…

— А я все равно останусь, — перебил ее Чарлз. — Хотя бы ради твоей безопасности. Или ты забыла, что всего пару часов назад твоему дому и тебе самой угрожали бандиты с “береттами”?

— Нет, не забыла.

— Если ты думаешь, что я оставлю тебя в эту ночь одну, то ты просто сумасшедшая.

— Прости, но у меня такое ощущение, что сумасшедший как раз ты.

— Как скажешь. — Он насмешливо отсалютовал. — Придурок с пистолетом, правда, незаряженным, к вашим услугам, мисс.

Он так важно надул щеки, что Тереза не выдержала и расхохоталась.

— Не волнуйся, — добавил он, кашлянув, — я лягу на диване.

Она нахмурилась. Неужели никак нельзя заставить этого человека уйти?

— На диване? Послушай… тебе неудобно здесь оставаться. Ведь у тебя нет пижамы…

— Есть. Сумка с вещами у меня в машине.

Она подозрительно прищурилась:

— Ах вот как? Значит, ты всегда в полной боевой готовности?

— Разумеется.

Тереза подбоченилась:

— Чарлз, я благодарна тебе за то, что ты помог мне привести дом в порядок, но после ужина ты должен уйти.

— Тереза, будь благоразумна, — не унимался он. — Если ты помнишь, мы с тобой уже говорили на эту тему, и я победил. Неужели ты не понимаешь: если я уйду, ты останешься совершенно беззащитной — без телефона и даже без машины!