Тайна одного портрета - Кэтрин Джордж Страница 13

– Мисс Скудамор любит шерри. – Адам достал с заднего сиденья сверток в подарочной упаковке. – Вот, можете вручить ей.

– Вы всегда такой организованный?

– Всегда, – с улыбкой подтвердил он и взял ее за руку.

Строгая молодая женщина впустила их в холл. Она представилась им как миссис Палмер, сестра-хозяйка, сказала, что мисс Скудамор их ожидает, проводила к красивой стойке, где они расписались в книге посетителей, и затем отправила по застланной толстой ковровой дорожкой лестнице на второй этаж.

Адам постучал в дверь, и через некоторое время ее открыла маленькая женщина, опиравшаяся на трость. На ней были бледно-сиреневая шелковая блузка и полотняная юбка, шею украшала нитка жемчуга, совершенно седые волосы были аккуратно уложены. Генриетта Скудамор приветливо улыбнулась и протянула свободную руку.

– Входите, входите!

– Добрый день. – Адам с непринужденной грацией поцеловал руку женщины. – Позвольте представить вам мисс Гэбриэл Бретт. Гэбриэл, это мисс Генриетта Скудамор из «Пембридж-мэнор».

– Как поживаете? – с улыбкой спросила Гэбриэл. – Очень любезно с вашей стороны было пригласить меня, мисс Скудамор. А это вам, возьмите, пожалуйста.

Мисс Скудамор радостно вскрикнула, принимая подарок.

– Вы очень добры! Спасибо, моя дорогая. – Она повела их через большую комнату, уставленную столиками и шкафчиками, о которых долгие годы заботились с тщанием и любовью. По стенам были развешаны картины. Послеполуденное солнце золотило волосы мисс Скудамор, пока она ковыляла к стулу с гобеленовой обивкой, придвинутому к окну в глубоком проеме. – Как вам нравится вид отсюда? Из-за больного бедра меня уговаривали выбрать комнаты на первом этаже, но я отказалась. Если уж будут установлены современные лифты, то почему бы не оставить себе самый лучший вид, открывающийся из дома?

– Но самый лучший вид – вот отсюда, – сказал Адам, подзывая Гэбриэл к боковому окну, откуда, был виден большой пруд.

– Мне трудно вообразить, чтобы вам когда-либо надоел какой-то из этих видов, мисс Скудамор, – произнесла Гэбриэл.

– Что верно, то верно. – Глаза Генриетты Скудамор, хотя и поблекшие, имели вполне различимый фиолетовый оттенок.

– Гэбриэл реставрирует картину, о которой я вам рассказывал, мисс Скудамор, – сказал Адам.

– Ах да, знаменитая потерянная картина. – Ее пальцы никак не могли справиться с упаковкой подарка. – Не поможете ли мне, Адам?

Значит, он уже просто Адам, подумала Гэбриэл, не удивляясь тому, что он обращается с мисс Скудамop как с очень симпатичной ему дамой. Генриетта Скудамор все еще сохраняла следы той красоты, которая в молодости была, должно быть, ослепительной.

Адам вынул бутылку из коробки и торжественно вручил ее мисс Скудамор.

– Очень сухое – потрясающе! – просияла она. – Благодарю вас, моя дорогая. Здесь подают только сладенькое вино, которое считают подходящим для старых развалин, так что спрячьте это вон в том шкафчике в углу.

Минуту спустя вошла миссис Палмер с подносом.

– Мисс Бретт разольет нам чай, – с улыбкой сказала Генриетта непререкаемым тоном и, как только дверь закрылась за несгибаемой спиной миссис Палмер, с облегчением выдохнула. – Она добрая, но очень уж чопорная и правильная!

– Мне почему-то кажется, – сказал Адам, – что к вам, мисс Генриетта, такие эпитеты никогда не были применимы.

– Конечно, нет. Когда я начала выезжать, то стала любимицей всего графства. Хотя ничего хорошего это мне не принесло. Женщинам у нас в семье редко везло в сердечных делах. Но это уже другая история.

– Я бы с удовольствием ее послушала, – сказала Гэбриэл, разливавшая чай.

– Если вы еще раз приедете ко мне, то и услышите. Разумеется, это наглый шантаж, но я безумно люблю гостей.

За второй чашкой чая мисс Скудамор благосклонно улыбнулась Адаму.

– Вы были очень терпеливы, мой дорогой, и будете вознаграждены. Ступайте вон к тому книжному шкафу и снимите с верхней полки лежащий там гроссбух.

Большая амбарная книга в кожаном переплете имела восхитительно древний вид.

– Это просто хозяйственные счета. – Мисс Скудамор улыбнулась с философским видом. – Когда вещи из моего дома отправлялись на аукцион, я кое-что, естественно, оставила себе. Картины, мебель, книги, что-то из фарфора и серебра. А также все содержимое сейфа. Когда я умру, пускай эти бумаги передадут в местный музей.

Адам с осторожностью перелистывал страницы, фиксировавшие подробности каждодневной жизни в «Пембридж-мэнор» в начале девятнадцатого века.

– Я не сразу нашла то, что вы хотели. Откройте 1821 год, ближе к концу года.

Глядя через плечо Адама, Гэбриэл пробегала глазами записи о хозяйственных расходах за этот период. А потом у нее от волнения перехватило дыхание: они обнаружили запись о выплате вознаграждения мистеру Синглтону за двойной портрет Генриетты и Летиции.

– Ну, это то, что вы искали? – спросила мисс Скудамор, лукаво улыбаясь.

– Определенно, – заверил ее Адам, торжествующе улыбнувшись в ответ. – Скоро я заработаю для вас кучу денег, мисс Генриетта.

– Я так не думаю.

Гэбриэл нахмурилась.

– Но, мисс Скудамор, если портрет, который я реставрирую, действительно принадлежит кисти Синглтона, то Адам сможет продать его для вас за много тысяч.

– Милое дитя, – ласково сказала мисс Скудамор, – Картина теперь не моя, она собственность Адама. Всегда считалось, что портрет уничтожили вскоре после того, как он был написан. Полагаю, что в определенном смысле так и было. Если Адам способен распознать нечто ценное под слоем краски и грязи, тo он вправе получить за это большие деньги.

– Но я не могу так поступить… – начал Адам.

– Картина принадлежит нашедшему, мой мальчик. Да и денег может быть не так уж много.

– Имя Синглтона хорошо известно в кругах, близких к искусству. И когда Гэбриэл поколдует над портретом, я ожидаю получить за него хорошую цену, – сказал Адам.

– Значит, эти деньги – ваши. И заплатите хорошенько за мастерство этой молодой леди. – Она бросила на Гэбриэл лукавый взгляд. – Или вы делаете эту работу из любви… к искусству, моя дорогая?

– Ни в коем случае, мисс Скудамор. Я беру с него по высшей таксе!

– Браво. – Старая леди взмахнула рукой в сторону Адама. – Вчера вы из вежливости промолчали, но я знаю, что вам ужасно хотелось посмотреть на мои картины.

Гэбриэл вместе с Адамом отошла к противоположной стене, на которой висели пара впечатляющих акварелей Джона Пайпера, интерьер Сиккерта, итальянский натюрморт из ярких цветов и фруктов на темном фоне, а на центральном месте над камином располагалась картина, изображающая полуобнаженную деву в классической позе.