Неодолимый соблазн - Юджиния Райли Страница 12

Проснувшись на следующее утро, Джулиан застонал — голова разламывалась от боли. Залитая солнечными лучами комната, казалось, плавала в розовом тумане, и это почему-то безумно раздражало его. Джулиан поморщился. Его преследовало неприятное чувство — будто он загнал себя в ловушку, из которой нет выхода.

Отдернув дрожащей рукой москитную сетку, Джулиан сполз с постели и, кряхтя, проковылял к зеркалу. Во рту было сухо, как в старом колодце. Ухватившись за край секретера, чтобы не упасть, он взглянул в зеркало и ужаснулся, увидев поросшее густой черной щетиной лицо и налитые кровью, припухшие глаза, горько пожалев, что милосердному Господу не пришло в голову погрузить его в вечный сон. Услышав стук в дверь, Джулиан вдруг сообразил, что на нем ничего нет. Подобрав с пола роскошный халат, он с кряхтением завернулся в него, потратив на это последние силы, и крикнул:

— Войдите!

Дверь распахнулась, и на пороге с серебряным подносом в руках появился Генри. Комнату наполнил аромат свежего кофе, и настроение Джулиана немного улучшилось.

— Доброе утро, хозяин! — жизнерадостно пропел Генри. — Надеюсь, мы хорошо себя чувствуем?

Джулиан заставил себя улыбнуться. В голосе Генри звучала откровенная насмешка, но обижаться на него он не мог.

— Сам знаешь, что сегодня мы чувствуем себя на редкость паршиво, — проворчал Джулиан, взъерошив спутанные волосы.

Хмыкнув, слуга поставил поднос на столик возле окна. Но когда он протянул руку, чтобы отдернуть занавеси, Джулиан протестующе заворчал.

— Как угодно, хозяин, — понимающе улыбнулся Генри.

На подгибающихся ногах Джулиан пересек комнату и рухнул в кресло. Трясущимися руками взял чашку с кофе и опрокинул в себя обжигающе горячий напиток.

Генри предупредительно наполнил ее снова. Джулиан покосился на него и наконец отважился задать вопрос, который мучил его с того момента, как он открыл глаза:

— То, что я помню… Мне не приснилось?

— Нет, хозяин.

— Неужели все так плохо? — жалобно простонал Джулиан.

По губам Генри скользнула улыбка.

— Гораздо хуже.

— Иисусе! — Джулиан в ярости отшвырнул пустую чашку.

Бдительный Генри молниеносно убрал со стола сахарницу и кофейник.

— Хотите поговорить об этом?

— Только не сейчас!

— Как угодно. — Наполнив чашку в третий раз, Генри благоразумно поставил ее на середину стола. Потом быстро застелил постель и приготовил Джулиану одежду и белье.

Он уже собирался незаметно выскользнуть из комнаты, когда услышал напряженный голос хозяина:

— Ты, надеюсь, догадался проводить мадемуазель Мерси в монастырь?

— Да, хозяин.

— Мадемуазель… э-э-э…

Генри не смог сдержать усмешки.

— Мадемуазель шипела, как кошка на раскаленной сковородке.

— Спасибо. Это все.

Кивнув, Генри молча прикрыл за собой дверь.

Погрузившись в невеселые мысли, Джулиан тупо смотрел в потолок. Господи Иисусе, это ж надо было так напиться, подумал он, перебирая в памяти события прошедшей ночи.

Подумать только — целовать Мерси, требовать, чтобы она вышла за него замуж! Джулиан вспомнил холодное презрение, сверкавшее в ее глазах. Она всегда его ненавидела, а теперь к тому же будет презирать. Не пройдет и недели после свадьбы, как они поубивают друг друга. Союз их превратится в настоящий ад, хотя при мысли о том, что Мерси может оказаться в его постели, ад начинал казаться ему раем.

«Раем, как же!» — скривился Джулиан. Кровь снова ударила ему в голову, стоило ему только вспомнить, как всего несколько часов назад он жадно целовал ее податливые губы. Как она яростно отбивалась, заставляя его еще сильнее хотеть ее. Он сгорал от желания растопить лед в зеленых глазах, любить ее так сильно, чтобы лицо ее смягчилось и ненависть покинула его навсегда, сменившись нежностью и прощением.

Кровь Христова! Они оказались в западне, и виноват во всем он один. Если он убьет Филиппа, жизнь Мерси будет сломана.

Как же ему выпутаться из этого кошмара? Выход у него только один. Он должен дать согласие на брак Мерси с молодым Бруссаром и молить Бога о том, чтобы тот взял обратно свой вызов.

* * *

А в это время Мерси, приняв его вчерашние угрозы за чистую монету, тряслась в открытом экипаже, направляясь к дому Бруссаров. Рядом с ней сидела сестра Кларабелль. А старый негр Жако, щелкая длинным кнутом, погонял ленивую серую кобылу, неторопливо трусившую по мощеным улицам.

Наконец экипаж остановился перед домом Бруссаров. Сердце Мерси глухо забилось. Она ненавидела себя за ту ложь, которую ей сейчас придется преподнести Филиппу.

Жако распахнул дверцу экипажа, и женщины выбрались на тротуар. Перед ними было трехэтажное здание, окрашенное в бледно-желтый цвет. Мерси толкнула тяжелую дверь, и они вошли внутрь. Пройдя ро длинному коридору, Мерси в сопровождении монахини вошла в гостиную, где тощий лысый мужчина просматривал какие-то письма. Мерси узнала отца Филиппа.

— Доброе утро, месье Бруссар, — смущенно произнесла она.

Поправив старомодные очки, Шарль Бруссар с изумлением воззрился на вошедших:

— О, Мерси! Сестра Кларабелль! Какой приятный сюрприз! Что привело вас ко мне? Наверное, вы хотите видеть моего сына?

Мерси натянуто улыбнулась:

— Да, мне бы хотелось поговорить с Филиппом.

— Он внизу. Проверяет бухгалтерские книги. Сейчас я его позову…