В богатстве и в бедности... - Айрис Оллби Страница 10

Из глубины дома послышался голос Одри:

— Обед будет готов через десять минут. Я накрою на задней веранде.

— Прекрасно, Одри, — откликнулся Кристофер и повернулся к Элизабет. — Пойдемте, я провожу вас в вашу комнату. Вы успеете принять душ и переодеться к обеду. Я тоже. От меня, наверное, пахнет рыбой. Я скинул майку по дороге с рыбалки, потому что она пропиталась рыбным запахом. Это, наверное, не спасло положения — вы обходили меня за километр, пока осматривали дом.

Элизабет с облегчением вздохнула. Слава богу, он не понял, почему она сторонилась его. Было непонятно, почему внезапно возникшее влечение к нему продолжало расти вопреки всему. Он считал ее хладнокровной, честолюбивой стервой. Без сомнения, он был очень красив, но такой тип мужчин ей никогда не нравился. Ей нравились чувственные брюнеты, которые не отводят глаз в сторону, безудержно льстят и набрасываются на вас тотчас, как только вы с ними оказываетесь наедине.

Предыдущие мужчины Элизабет затаскивали ее в постель, как только чувствовали, что могут себе это позволить. И, увлекаемая страстью любовника, она не решалась сказать «нет», даже когда понимала, что не готова к близости. Она давно смирилась с тем, что мужчины, которых она любила, были не слишком хорошими любовниками. Нетерпеливые и эгоистичные, они быстро удовлетворяли свои желания. Лишь немногие хотя бы создавали видимость внимания к желаниям партнерши, но и они тоже только брали, ничего не желая и не умея давать взамен.

Идя рядом с Кристофером, она попыталась представить его в роли любовника. Пожалуй, в этом качестве он очень интересен. И если он не был любовником Маргарет, наверняка на острове у него кто-нибудь есть. Эта мысль ей почему-то не понравилась.

— Не беспокойтесь, Элизабет. Я буду пользоваться ванной на другой стороне дома, — сказал он. — Надеюсь, вы не из-за этого хмуритесь?

Элизабет хмурилась еще несколько секунд. Она вспомнила, что ни в одной из спален не было отдельной ванной комнаты. Они были расположены по одной на каждой стороне дома. Чтобы воспользоваться ими, надо было выйти в коридор.

— Думаю, так будет лучше. Тогда нам не придется ждать друг друга или сталкиваться в дверях.

— Хорошо, как хотите.

— Если вас действительно интересует, чего я хочу, — проговорила она, входя с ним в комнату, — то я хочу, чтоб вы сказали мне правду.

Он поставил чемодан в ногах большой двуспальной кровати и обернулся к ней. На лице его играла улыбка.

— Правду? О чем?

— Обо всем…

— Что вы имеете в виду?

— Вы прекрасно знаете, не идиотничайте, это вам не идет!

— Я думаю, что вы еще не готовы знать всей правды, — сказал он, раздражая ее своей невозмутимостью.

— Знаете, у вас есть дурная привычка делать необоснованные предположения. Вы уже успели обвинить меня в полном безразличии к истории моей семьи и моим предкам. Вы высказали предположение, что деньги — единственное, что меня интересует. Вот, вы уже дважды ошиблись. Я вполне благополучно жила бы и без денег тети Маргарет. Но сомневаюсь, что смогла бы спокойно жить, так и не узнав правды о разрыве моей матери с семьей. Поэтому прекратите решать за меня, что мне думать и что чувствовать. Вы не знаете, какая я на самом деле. Да и едва ли когда-нибудь узнаете.

Элизабет не знала, как на него подействовала ее пылкая речь. По большому счету, ей было все равно.

— Я считаю, что имею право знать, как вы оказались в этом доме, — продолжала она. — Если вы отказываетесь ответить мне, были ли вы любовником тети, то будьте добры ответить, как вы здесь поселились. Кто вы такой, в конце концов? И как вы оказались упомянутым в завещании Маргарет.

Кривая усмешка появилась на его лице. Элизабет показалось, что он не ожидал такого напора и постарался скрыть растерянность.

— Слишком много вопросов сразу, — спокойно сказал он. — Потребуются целый день и ночь, чтобы ответить на все.

Слова Кристофера сбили ее с толку. На несколько секунд она почувствовала удовольствие от того, что он, по-видимому, начал ей верить. Возможно даже, она стала нравиться ему. Но в следующее мгновение она отбросила эти наивные мысли и вернулась к тому, ради чего была здесь. Уж точно не ради того, чтобы завести роман с Кристофером Деймом, который в лучшем случае был простым курортным повесой и бездельником.

— Прекрасно. Я никуда не спешу. И день и ночь у меня найдутся, чтобы вас выслушать, — твердо сказала она. — И, судя по всему, вы тоже не ограничены во времени.

— Как сказать, — пожал плечами Кристофер. — Днем я вообще-то работаю.

— Вы?.. Работаете? — Лицо и голос Элизабет не могли не выдать ее изумления.

— А вы, наверное, решили, что я приехал на этот остров исключительно для того, чтобы устраивать свою жизнь за счет чужих тетушек.

— Интересно, и чем же это вы занимаетесь? — с иронией спросила она.

— Я пишу.

— Пишете… — повторила она механически. Честно говоря, на писателя он меньше всего был похож. — И что же вы пишете?

— Я работаю над романом.

— Ах! Так значит, вы романист. И на кусок хлеба, я полагаю, вы именно этим трудом зарабатываете.

— Да. И неплохо. Надеюсь, так будет и впредь. Мой издатель уже заплатил мне за первые двести страниц киносценария. Я написал еще четыреста, осталось всего пятьдесят. Поскольку срок истекает через месяц, я думаю, вы позволите мне дописать его в этом доме.

— И о чем же этот ваш роман?

Тяжелый вздох вырвался из его груди.

— Как много вопросов… И если я начну на все отвечать — не сойти мне с этого места до конца дней моих. Советую вам пока отложить свои расспросы, принять душ и надеть что-нибудь полегче. Я расскажу вам о своей книге за обедом.

— И ничего не скроете от меня? — настаивала Элизабет. — Обещаете?

— Обещаю предоставить себя в ваше полное распоряжение до тех пор, пока вы не будете полностью удовлетворены. Достаточно честно?

Звучит двусмысленно, усмехнулась про себя Элизабет. Ее богатое воображение тут же подкинуло ей яркую картинку любовной сцены с ним в главной роли.

— Да, вполне. — Элизабет рассмеялась.

Он так же весело улыбнулся ей в ответ, и в этой открытой улыбке было столько обаяния, что она почувствовала, как у нее перехватило дыхание и подкосились ноги.