Счастье по наследству - Ирма Грушевицкая Страница 10

Soundtrack Thinking Out Loud by Ed Sheeran

Сиэтл встречает дождём. Не неожиданность, но я успеваю вымокнуть, пока добегаю до машины. Конечно, лучше было бы взять такси, а не оставлять её на два дня на стоянке аэропорта, но Лексу завтра в школу, и лучше привезти его сейчас. От Такомы до дома Сеймура час пути по будничным пробкам. В воскресный полдень я доезжаю за сорок минут.

Дед встречает меня на крыльце и, привычно хмурясь, наблюдает за тем, как я паркуюсь. Он не любит мою машину, называет её хламом и при каждом удобном случае пеняет на то, что я крохоборка.

Для меня машина — всего лишь средство передвижения. Конкретно эта не хуже и не лучше любой другой. Ходовые качества у «бьюика» отличные, расход топлива приемлемый, довольно неплохой экстерьер плюс компактность — одно из главных преимуществ в непростых условиях уличной парковки.

Машину я купила два года назад и исключительно из соображения временной экономии. Дорога на работу и обратно на общественном транспорте забирала у меня до четырёх часов в день — по два в одну сторону, а с машиной, пусть и в ежевечерних пробках, этот путь сократился вдвое. Да и к Сеймуру мы стали выбираться чаще, хотя Лекс очень любит пригородные электрички.

В пять он стал бредить поездами. Создатели мультсериала «Чаггингтон» и сопутствующей продукции здорово обогатились за мой счёт.

Мы спим на паровозиках, едим из них, надеваем на себя и в них же живём. Комната Лекса — одно большое паровозное депо с преобладанием красного цвета — по окрасу главного героя сериала, паровозика-стажёра Уилсона. Когда мне хочется сделать сыну приятно, я зову его стажёр.

Белобрысая макушка стажёра маячит в окне второго этажа. Я позвонила с полпути, и к этому времени вещи Лекса должны быть собраны. Мальчишка он организованный, думаю, обошёлся без помощи Сеймура.

Я заглушаю двигатель и выхожу из машины. Дед неодобрительно качает головой, пока я выгружаю из багажника пакеты с подарками.

— И опять без зонта.

— Не ворчи. Не задерживаются они у меня.

— Я же тебе в прошлом месяце в машину три подбросил?

— Да? — удивляюсь я и оборачиваюсь к машине, словно три подброшенных зонта должны материализоваться в её окне.

— Посмотри на заднем сиденье, — говорит Саймон и забирает из моих рук пакеты.

— Окей. То есть, спасибо.

Мы не приветствуем друг друга, не обнимаемся — не в наших это привычках. Сколько бы дней или недель не прошло с последней встречи, мы всегда продолжаем общение, будто кто-то из нас только что вернулся из соседней комнаты. Дед и я из той породы людей, кому вербальное и тактильное проявление любви совершенно необязательно. О том, что мы дороги друг другу, красноречиво говорят такие вот подброшенные зонты.

А вот семилетнему урагану, что едва не сбивает с ног, стоит мне зайти в дом, нужно всё — крепкие обнимашки, поцелуи в щёки сжатыми губами и громкое сопение в ухо:

— У меня зуб утром выпал, представляешь?!

— Я тоже по тебе соскучилась, Лекси.

— Ну, хватит жаться, — кряхтит в дверях дед. — Всего-то два дня не виделись.

Всего-то два дня, но и за два часа, что мы возвращаемся домой, сын едва успевает рассказать обо всех своих приключениях в доме прадеда. Начал с пятницы, когда тот заехал за ним в школу и произвёл фурор своим жёлтым «камаро».

Бамблби против безымянного «бьюика» — ну, ещё бы!

Это была вторая мечта Сеймура, которую он осуществил, переехав за город — яркая спортивная машина. В Сиэтле она ему была не нужна: квартира, в которой они жили вместе с бабушкой, находилась как раз над его баром.