Пробуждение - Алиса Евстигнеева Страница 10
Пробуждение - Алиса Евстигнеева читать онлайн бесплатно
Вова делает шаг вперёд, пытаясь выставить меня перед собой, но я сопротивляюсь, прячась за его спину. Он рвано выдыхает. На самом деле ему не терпится поскорее уже оказаться дома, чтобы увидеть свою семью, поцеловать жену, обнять сына, убедиться, что с ними обоими всё хорошо. Но мой очередной приступ паники задерживает его, хотя, казалось бы, до дома оставалось меньше метра. Он разворачивается ко мне и присаживается на корточки, чтобы иметь возможность заглянуть мне в глаза.
-Я понимаю, ты боишься.
Упрямо поджимаю губы, отчаянно качая головой.
-Я тоже волнуюсь, - продолжает свой обряд приручения капитан Тертышный. – Там моя семья. Я тебе рассказывал про них, помнишь? – между нами повисает пауза. Но так и не дождавшись от меня никакого ответа, ему придётся повторить свой неоднократный рассказ. – Мою жену зовут Марина, а сына - Артём. Они славные, и ты им обязательно…
Что я там обязательно мы так никогда не узнаем, потому что в этот момент алая дверь резко распахнётся, и на пороге появится мальчишка, в огромной футболке и с нелепой длинной чёлкой, разделённой на две части.
-Папа! – закричит мальчишка на весь подъезд, заставляя меня опять внутренне сжаться. – Ты приехал!
-Тёмыч! – откликнется мой «дяденька», резко подрываясь с места и заключая сына в могучие объятия, из-за чего тот даже отрывается от пола, повиснув в отцовских руках. На шум тут же выскочит женщина, в домашнем халате и с полотенцем в руках.
Они втроём ещё какое-то время будут топтаться на пороге квартиры, сжимая друг друга в жарких объятиях, а я, стоя в стороне, буду бороться с острым желанием сбежать. Меня остановит лишь одно понимание того, что я не имею не малейшего представления куда.
Семейную идиллию нарушит непонимающий детский восклик:
-Кто это?!
Вот таким я его и запомню. Удивлённым, переполошенным, напряжённым… И этот обиженный взгляд серых глаз, на уровне подсознания уже уловивших неотвратимость надвигающихся перемен.
-Это Асель. Она будет жить с нами…
Из воспоминаний я вываливаюсь резко и даже болезненно, с ходу врезаясь в женщину, практически бегущую по больничной территории. Это происходит столь неожиданно, что обе запинаемся и едва не падаем.
-Извините, - хором выдаём мы.
-Нет-нет, - бегло тараторит она. – Это я виновата, извините. Бегу и ничего не вижу.
-Бывает, - киваю я головой, борясь с нехорошим предчувствием внутри себя.
«Только не это. Хватит с меня прошлого на сегодня», - молю я мироздание о пощаде, но оно, как всегда, глухо ко всем моим просьбам.
-Понимаете, у меня сын в реанимации. Нас с мужем не было в городе, я не знала… А сегодня вот только прилетели, и тут такие новости. Сколько раз я твердила Артёму, что этот его мотоцикл до добра не доведёт, - сдерживая рвущиеся наружу слёзы, всплеснула Марина Альбертовна (в прошлом Тертышная) руками. Она изменилась, как минимум повзрослела, слово «постарела» к ней никак не вязалось. Они с отцом были почти одного возраста но если у того годы так или иначе брали своё, то Марине я не могла дать и пятидесяти. И если Аня была ухоженной, то бывшая жена отца была… безукоризненной.
Я оторопело моргала глазами и не дышала, боясь того момента, когда до неё, наконец-то дойдёт, кто стоит перед ней. Но этого всё не происходило. В результате, она успокоилась, сдавленно сглотнув и беря себя в руки. Моё молчание она восприняла за смущение перед чужими откровениями.
-Ещё раз извините, зачем я только это всё на вас вываливаю? Просто всё так неожиданно. Вы случайно не знаете, где здесь хирургическое отделение?
Я не глядя махнула в сторону родного корпуса и плохо слушающими губами проговорила:
-Третий этаж.
Битый час сидела на парковке в машине и пыталась определиться с тем, что мне делать. События наваливались настолько неотвратимо, отчего начинало казаться, что достаточно скоро они меня задавят. Артём. Марина. Отстранение… Впрочем, последнее неожиданно волновало меньше всего. Я вдруг заволновалось о состоянии несостоявшегося сводного брата. Вспомнилось заплаканное лицо его матери. Давно привыкла относиться к пациентам максимально ровно и по возможности отстранённо, философски принимая истину, что жизнь – дело хрупкое. Нет, я, конечно, старалась делать всё возможное, а порой и невозможное, но и иллюзий по поводу своего всемогущества я никогда не строила, даже несмотря на всё своё случающееся самоуправство. Люди болеют. Люди умирают. И не бывает для этого походящего времени или причины. Эту истину я усвоила задолго до того, как стала врачом.
И вот, теперь моим пациентом оказался он… А может быть, уже не моим, потому что мне чётко дана установка, держаться подальше.
-Ася, я запрещаю тебе подходить к нему! Потому что если он не выживет, то это всё, конец для всей твоей врачебной карьеры, - ещё утром втолковывал мне в голову дядя Боря.
Не понимаю, как он мог не узнать в такой предельно однозначной ситуации сына лучшего друга, с которым прожил в соседних подъездах не один год. Не узнал ФИО пациента, послужившего причиной скандала между мной и Асмоловым? Не придал значения? Посчитал случайностью? Верилось слабо. Решил отмолчаться? Но почему? А главное, что мне с этим делать?
Запрет подходить к Артёму, неприятно царапнул по каким-то струнам души, вызывая волну яростного сопротивления и… волнения. Я не то чтобы не доверяла коллегам, но теперь во мне бурлило отчаянное желание всё проконтролировать. Что было не совсем хорошо, ибо переживать во мне начинал далеко не врач. Потребность в том, чтобы он выжил, в одно мгновение стала невыразимо важной.
Я объясняла всё переживаниями за отца… Если бы он только знал. Но он не знал. И как сказать я не представляла. Тема Артёма была закрыта для нас… ровно с того момента, когда он в свои пятнадцать бросил мне прощальное: «Лучше бы ты сдохла». И открывать её совсем не тянуло. И дело вовсе не в злости или ревности, а может быть и в них, но… На первом месте у меня как всегда стояла вина. Тертышный-младший в своё время сделал всё возможное, чтобы я в полной мере прониклась ею.
И словно в подтверждение всем моим мыслям, в сумке зазвонил телефон, разговаривать ни с кем не хотелось, но я всё равно заставила себя глянуть на дисплей. Аня. Отвечать расхотелось ещё больше, и не потому что я была ей не рада. Аня исконно была в моей жизни чем-то светлым и чуть ли не священным, стоило мне лишь однажды увидеть её. И вообще, она была тем единственным, что привносило в нашу с отцом жизнь какую-никакую иллюзию нормальности. Я любила разговаривать с ней, даже в те моменты, когда она уж сильно откровенно просилась мне в душу, а для закрытой меня зачастую излишняя откровенность была страшнее «атомной войны». Но в этот раз я прекрасно знала, что ждёт меня, если я приму звонок. Поэтому я… ответила.
-Привет, как дела? - притворно бодро начала я, но её было не провести. Нашу с отцом манеру скрывать истинные чувства за наплывом показного оптимизма, она раскусила давно.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии