Трудный выбор - Татьяна Казакова

Если бы вы знали, какой это позор и кошмар, когда родители пьют! И не просто выпивают в праздники или по выходным, а каждый день и беспробудно.

Мимо соседей стараешься быстрей проскользнуть, опустив голову – сделать вид, что не заметила. Но окружающие замечали и пальцем показывали, некоторые, проходя мимо, бросали презрительные взгляды, некоторые брезгливо кривились, а одноклассники дразнили: «Твои предки вчера опять стенку у магазина подпирали».

Иногда жалостливые соседки накормят обедом или сунут, проходя мимо, сушку, печенье или булку. Противно было слушать их причитания:

– Господи, ребенок голодный.

– А оборванная какая.

– А ведь были приличные люди.

– Я помню, как Лидочка шила.

– Да весь наш подъезд обшивала.

– А сама-то всегда такая модница была и дочку наряжала, как куколку.

– Да…вот до чего водка доводит.

Ирка не позволяла себя жалеть, грубила в ответ, и вообще характер у нее был такой – любому рот заткнет и сдачи даст.

Ей было 17 лет, когда перед выпускными экзаменами родители отравились паленой водкой. Ирка вызвала скорую, но до больницы не довезли – они умерли. Стыдно сказать, она даже слезинки не пролила.

Подруг у нее не было никогда – кто захочет дружить с оборванкой и грубиянкой. Ирка делала вид, что ей все нипочем и никогда не давала себя в обиду, но в душе страдала. С родителями поделиться нельзя, пожаловаться некому – полностью одинока. Вроде привыкла, но иногда, хоть волком вой.

Училась кое-как, учителей вообще терпеть не могла, впрочем, они ей отвечали взаимностью. Они ведь любят тихоней, кто ручку тянет, не огрызается, а не тех, кто грубит, спорит из-за отметок и вообще за справедливость. Очень хотели от нее избавиться после девятого класса, но Ирка неожиданно стала хорошо учиться.

Она не отличалась прилежанием – выручала память. Ирка поняла, что если будет слушать на уроке, дома можно не учить. Математика давалась особенно легко, задачки решала на раз. С русским похуже, а литературу вообще не открывала, читать терпеть не могла. Училка по русскому как заведет свою шарманку.

– Белова! Ты бы хоть одну книжку прочитала. Как не стыдно, не знаешь элементарных вещей, не умеешь себя вести, дерзишь всем…

И все, заразы, нудят и нудят про честность, порядочность и неподкупность, а всем прекрасно известно, почему тупая Карина Халатова и жуткий лодырь Юрка Таланов пятерки получают. Юрка, правда, хоть соображал что-то, а Халатова – ни в зуб ногой. Ее мамаша в родительском комитете была и всем учителям все таскала и таскала, зато ее дочка в хорошистах ходила, а теперь вообще в МГУ учиться на юридическом.

Сегодня как-то особенно паршиво было на душе, вспомнила мать, когда она еще не пила, а Ирка была маленькой, мама была еще красивой и нарядной, а потом…

Отец работал в научно-исследовательском институте, был кандидатом технических наук, а мама трудилась в театре, шила костюмы. Ирка часто ходила в театр, посмотрела весь репертуар и даже мечтала стать артисткой. Была нормальная семья, по выходным зимой ходили на лыжах, летом ездили на дачу.

Все рухнуло, когда отца сократили… Откуда-то появились никому не ведомые дружки, начались посиделки с длинными пьяными беседами «по душам». Мама ругалась, выгоняла дружков и всячески пыталась растормошить мужа и заставить его искать работу, но однажды пришла потерянная – она тоже попала под сокращение.

– Выпей – легче станет, – предложил отец.

И все… Она не могла остановиться. Даже он иногда вдруг обнаруживал пустой холодильник и голодную Ирку. Тогда он собирал бутылки и на эти деньги покупал молока и хлеба, а мать… она просто не просыхала.

Постепенно из квартиры стали исчезать более или менее ценные вещи, а вместо них появились допотопный телевизор на ножках, круглый ободранный стол, грязный порванный диван и сломанное кресло. Иркиной комнате осталась кровать и шкаф, два стула и старое трюмо, а на кухне кроме плиты и холодильника висели страшные полки и стоял сломанный стол.

Соседи жалели девочку, подкармливали, приносили ношеную одежду, потому что из одежды ей вообще ничего не покупали. В школе, как малоимущей, ей дали бесплатный проездной и бесплатные завтраки. Называли Ирку «бедняжка» и «сиротка при живых родителях». Однажды даже встал вопрос о лишении их родительских прав. Ирке было двенадцать, она очень хорошо помнит противных притворно ласковых теток из опеки, пришедших к ним домой с проверкой.

Они везде совали свой нос, спросили, не хочет ли Ирка в детский дом. Она жутко испугалась и стала говорить, что ей дома очень хорошо, что родители не всегда пьют, только сегодня, она всячески их выгораживала и оправдывала. Тетки ушли, пообещав еще вернуться.

Ирка поняла, что надо как-то поддерживать чистоту и находить деньги на еду – вдруг они еще придут, увидят, что есть нечего и заберут ее в детский дом. Она стала ходить по скверам, крутилась около кинотеатров, собирала бутылки, убегала от бомжей и алкашей, которые тоже занимались тем же промыслом. На вырученные деньги покупала хлеб и кусочек самой дешевой колбасы, но родители, если обнаруживали, всегда съедали, даже не интересуясь, ела ли дочь. Тогда Ирка стала покупать консервы и прятала их под кровать. Когда раздавался звонок в дверь, она быстро доставала несколько банок и несла их в холодильник. Она боялась, что придут тетки из опеки и увидят пустой холодильник.

Тетки как-то пришли еще раз, родители, слава богу, еще не успели напиться, она успела поставить в холодильник банки, хлеб и несколько яблок, которыми ее угостила соседка. В квартире было кое-как прибрано. Тетки посмотрели и ушли, а Ирка возненавидела своих родителей и желала им смерти.

Соседка из квартиры напротив, когда ей исполнилось 14 лет, и она получила паспорт, предложила ей работу курьером у них на турфирме. Ездить надо было в вечернее время, иногда очень поздно, поскольку днем она училась, но днем там был другой, «дневной» курьер. Ирка не боялась возвращаться поздно домой, она вообще никого не боялась, лишь бы не попадаться на глаза своим родителям. Бывало, они устраивали дебоши, соседи вызывали милицию, Ирка закрывалась у себя и старалась не мозолить глаза представителям власти. Иногда приходилось прогуливать уроки, но объяснений она никогда не давала, да их, в общем-то, и не требовали.

В школе она не жаловалась и терпеть не могла, когда ее жалели.

Однажды новая одноклассница, Лилька Раскина, как-то поймав ее голодный взгляд, когда жевала вкусный бутерброд с колбасой, тут же ей протянула другой. Ирка хотела из гордости отказаться, но колбаса, зараза такая, так обалденно пахла, что она, прежде чем подумать, уже протянула руку. Поблагодарила только кивком головы и моментально проглотила, даже толком и не разобрав вкус. С тех пор Раскина почти каждый день приносила с собой бутерброды и всегда с ней делилась.