Рандеву с мечтой - Джулия Тиммон

– Достала уже – женись да женись! – заунывно и угрюмо плакался Ники Бриджуотер, длинноволосый нытик, единственный сынок мамаши-предпринимательницы. – Никак не может понять: человек я такой! Люблю одиночество и не собираюсь искать жену.

Эдвард, всегда столь внимательный к неприятностям товарищей, почти не слышал жалоб Ники. Черный завиток на фоне аристократически светлой кожи, спокойно-загадочный взгляд, горделиво, но без намека на спесь приподнятый подбородок… Переполненная людьми гостиная вдруг сократилась для хозяина до размеров антикварного диванчика «тет-а-тет», на который минуту назад сели фантастичная незнакомка и Ральф Уэстборн.

– Да ведь я пробовал, не раз пробовал дружить с женщинами, – монотонно жаловался Ники. – Ничего хорошего из этого не выходит. Они очень скоро мне надоедают, все идет вкривь и вкось…

Уэстборн! Эдвард недолюбливал его с того дня, когда увидел в своем доме впервые. На первый взгляд веселый и открытый, красавец Уэстборн относился к разряду людей, которые очень разборчивы в знакомствах и не ступят лишнего шага, если это не сулит им выгоды. Не преуспей Эдвард в избранном деле, не будь среди его друзей банкира Рубена Харви, скандально-популярной журналистки Шэрон Кларк и владельца рекламного агентства Нельсона Стюарта, Уэстборн наверняка не показывался бы в этой компании. Приглашать Эдвард никогда его не приглашал, но, зная, что двери небольшого кирпичного дома на тихой улочке в районе Бейсуотер открыты для всех, сюда многие приезжали без предварительной договоренности, а Эдвард придерживался правила: если люди пришли, будь с ними дружелюбен и приветлив. По крайней мере, терпелив.

– Мать же не интересует, что нужно или не нужно мне. – Ники заправил за уши пряди редких темно-русых волос. – Озабочена единственным: кто продолжит семейное дело, когда она станет немощной или вообще помрет. По ее мнению, один я ни за что не справлюсь. И непременно должен найти себе жену…

Уэстборн что-то сказал спутнице, поднял руки, нарисовал в воздухе фигуру, похожую на древнегреческий кратер, и засмеялся. Брюнетка ответила кивком и сдержанно-спокойной улыбкой. Уэстборн жестом указал на стойку, видимо предлагая даме чего-нибудь выпить, но та покачала головой. Он всегда отличался хорошими манерами и умел держаться с женщинами по-джентльменски, но сегодня, как казалось, усердствовал больше, чем когда-либо прежде.

– Самое ужасное в том, – зудил Ники, не замечая, что Эдварду не до него, – что я сам-то не горю желанием вникать в секреты ее сделок, тем более посвящать в них постороннюю женщину…

Эдварду вспомнилось, как не более чем месяц назад подвыпивший Уэстборн, сидя на этом самом месте, рассказывал всем, кто был не прочь послушать, о свидании с некой пышнотелой восемнадцатилетней шатенкой. Хоть и выражения он подбирал весьма осторожные, говорил о подруге насмешливо, даже издевательски и упоенно описывал столь интимные подробности их встречи, что становилось и противно, и стыдно, и неудобно.

Почувствовав жалость к малолетней дурочке, доверившейся негодяю, может потерявшей из-за Него голову, Эдвард в тот вечер резко пресек болтовню Уэстборна. Теперь же, хоть и мысль о том, что над сегодняшней женщиной подлец тоже может посмеяться, придраться было как будто не к чему.

– Короче, положение мое прескверное, – заключил Ники, корча страдальческую гримасу.

Эдвард приятельски шлепнул его по плечу и только было поднялся, чтобы приблизиться к Уэстборну и познакомиться с брюнеткой, как хлопнула парадная дверь и из прихожей раздался звучный голос Шэрон:

– А хозяин где? Эд? Читал мою последнюю статью? Про строительную аферу в Клеркенуэлле?

Эдвард повернул к выходу и пошел поприветствовать гостью. Они встретились на пороге комнаты и дружески обнялись.

– Так читал или нет? – весело, но с журналистской напористостью повторила вопрос Шэрон, грубовато-броская красавица с неизменной ярко-красной помадой на губах.

– Про строительную аферу? Нет, Шэр, не читал. Времени не было.

Шэрон достала из кармана короткого кожаного пиджака сложенную вчетверо газету, потрясла ею в воздухе и протянула Эдварду.

– Обязательно найди время. Мне очень важно знать твое мнение. Как всегда!

Она стала шумно здороваться и обниматься с присутствующими, а Эдвард, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд и на миг представив, что на него смотрит приятельница Уэстборна, повернул голову. Увы, брюнетка, по-прежнему невозмутимо спокойная, слушала спутника, а тот, необыкновенно оживленный, опять рисовал в воздухе кратеры и амфоры.

Смотрела на Эдварда, разумеется, Камилла Боулз. Рыженькая, бойкая, ясноглазая, она не считала нужным скрывать свои чувства. А Эдвард до сегодняшнего вечера все раздумывал, нужно ли им сближаться. Теперь же, когда в присутствии черноволосой незнакомки в его глазах померкла красота всех прочих женщин, он вдруг осознал, что никогда не сможет стать для Камиллы чем-то большим, чем просто друг, не сумеет рассмотреть в ней то уникальное, за что другой мужчина боготворил бы ее. Камилла, ничуть не смутившись от того, что он поймал ее влюбленный взгляд, улыбнулась. Эдвард подмигнул ей и снова посмотрел на старинный диванчик.

Когда несколько лет назад он увидел эту вещь на грандиозной ярмарке антиквариата в «Элли Пэлли», то прельстился главным образом компактностью: сидеть на диване можно было только вдвоем, причем довольно близко друг к другу. Теперь же, глядя на Уэстборна и его соседку, Эдвард жалел, что не выбрал что-нибудь пошире. Заметив, что хозяин смотрит в их сторону, Уэстборн просиял довольной улыбкой, какими не баловал презренных лузеров и людей скромного достатка. Эдвард приблизился к парочке.

– Здорово, дружище! – Уэстборн привстал и с наигранной теплотой пожал Эдварду руку. – У тебя как обычно: весело, людно, интересно.

– Сегодня, насколько я успел заметить, тебя не интересует никто и ничто, кроме обворожительной спутницы, – медленно произнес Эдвард, ловя себя на том, что он не то завидует Уэстборну, не то ревнует к нему незнакомку. И первое и второе было нелепо.

Уэстборн самодовольно улыбнулся.

– Это ты верно подметил, дружище.

Дружище! Я всего лишь терплю тебя в своем доме, подумал Эдвард. Друзьями мы никогда не были и не будем.

– Знакомьтесь, – нагло глядя на него своими прекрасными глазами, произнес Уэстборн. – Аврора Харрисон. Эдвард Флэндерс.

Аврора Харрисон перевела взгляд на хозяина дома, и тому в окружении давно знакомых людей и родных стен вдруг сделалось до того неловко, что он растерянно моргнул. Аврора. Да, прозвучало в голове. Она и правда богиня, богиня утренней зари. Всего самого возвышенного, неподдельного, бесконечно удивительного… Ему показалось, что если бы он попытался угадать ее имя, то наверняка не ошибся бы.

– Аврора, – сами собой произнесли губы. Уэстборн резковато хихикнул.