Маленький ад для двоих - Елена Богатырева

Он проснулся в шесть утра и почувствовал: что-то не так. Чего-то не хватает. Вздохнул и сразу понял. Ну конечно же, она все-таки закрыла форточку. Черт бы ее побр… Вот что значит — женщина в доме. Вот так все и начинается. Сначала она закрывает форточку, когда тебе позарез нужен свежайший весенний воздух, потом выключает телевизор, когда Деми Мур-мур начинает расстегивать блузку, и пытается проделать тот же трюк кустарным способом в домашних условиях. А потом вообще заводит в доме свои порядки.

Ему стало не по себе. Он открыл форточку и подставил лицо ветру, который тут же ворвался в комнату и закружился, как щенок, допущенный наконец к хозяину. Там, за окном, стояла весна. Она бесстыдно выставляла напоказ асфальт, выбивавшийся местами из-под снега, вела себя как девушка, скинувшая теплое бесформенное пальто и оказавшаяся непозволительно юной, тоненькой, в прозрачных чулочках… Он чувствовал, что совсем не по возрасту ему эта девочка, что она выберет и закружит кого-нибудь помоложе, с кем интереснее, но каждый день сердце его сжималось, когда он выходил из подъезда и сталкивался с ней лицом к лицу. С каждым днем девочка взрослела, становилась все женственней, и таинство любви вот-вот должно было ей приоткрыться. Он следил за ней, как заботливый отец, нет, уже как старший брат, нет, все-таки как друг старшего брата.

В разгар зимы, когда от девочки-весны еще не было даже вестей, он решил, что пора обзавестись семьей: тридцать пять — это уже последний шанс, когда одной ногой стоишь в шеренге бобылей, а другой метишь в ряды тех лысоватых граждан, которым девушки улыбаются только за деньги. Поэтому он репетировал с Таней их будущую совместную жизнь. Позволял ей иногда готовить и открывать дверь его квартиры собственными ключами.

В принципе она не злоупотребляла его доверием. Не рвалась на кухню, как это случается с женщинами, мечтающими о замужестве, не капризничала и не впадала в разные женские настроения в зависимости от фаз луны или направления ветра.

Но все-таки Ка не спешил делать ей предложение. (Странным именем Ка прозвала его в детстве Галка. Николай класса до пятого был толстоват, и поэтому его часто дразнили. Однако Галка к его недостатку отнеслась уважительно: «Он же питон! — радостно разъясняла она одноклассникам. — Настоящий питон. Как в „Маугли“, помните — Ка-а-а».) Жены друзей, за которыми он наблюдал, в одном были парадоксально похожи: они старательно прибирали мужей к рукам. Способы были разные — цель одна. Исподволь, ласково или требовательно и напористо, но они неуклонно шли к своей цели. И друзья сдавались. Кто-то сразу, кто-то через несколько лет, устав от бесполезной борьбы. А после этого их взгляд становился отрешенным и у каждого появлялась одна и та же дурацкая привычка: они смотрели в окно. Они смотрели в окно бесцельно и вряд ли сами сознавали это. Замечая такой взгляд, Ка понимал, что вот и в этой душе уже укоренилась женщина… Это было похоже на смертельную болезнь. Поэтому он не торопился умирать…

Он посмотрел на Таню, та только поежилась во сне и закуталась в одеяло чуть ли не с головой. И тогда ему стало страшно. Вот так она войдет в его дом, и больше никогда не будет весны в прозрачных чулочках. Она устроит здесь душный семейный очаг и заставит его дышать подпаленной свободой, которую станет сжигать в камине вместе с дровами. И так день за днем, день за днем…

Ну нет, спать больше не хотелось. Вчера вечером он обнимал ее, представляя, что это и есть девочка-весна, манящая, притягательная, сладкая. В комнате кружился запах черемухи, а когда он засыпал, щеки поглаживал ласковый ветерок. А она, выходит, встала ночью и перекрыла ему кислород… Нет, спать не хотелось. Он потихоньку оделся и, украдкой поглядывая на Таню, вышел. У подъезда постоял немного и задумался: куда? Девушка-весна уже была тут как тут, и внутри что-то сладко заныло. На природу, решил он, поближе к юной особе. И отправился к стоянке.