Отразись в моих глазах - Люси Дейн

Энни Келли порядком устала, пока добралась в потемках на своем «вольво» из деревни Лоубридж до старого дома на хуторке Фармере-Хамлет. Когда наконец она вышла из автомобиля, захлопнула за собой дверцу - немного резче, чем следовало бы, - вытащила из багажника дорожную сумку и направилась с ней к крыльцу, где-то очень далеко громыхнуло, после чего небо озарилось неяркой вспышкой. Однако этого тусклого света оказалось достаточно, чтобы Энни рассмотрела деревянные ступеньки и не споткнулась. Рассохшиеся доски заскрипели у нее под ногами. Поднявшись на веранду и остановившись перед дверью, она успела с сожалением подумать, что так и не купила фонарик, и только тогда пророкотал донесшийся неизвестно с какого расстояния глухой раскат грома.

Похоже, на дождь рассчитывать не приходится, погремит и перестанет, мрачно подумала Энни.

От этой мысли в ее сердце заклубилась тоска - как будто если бы пошел дождь, что-то изменилось бы. Например, прорвало давящую изнутри, будто облеченную в пленку пустоту, которая образовалась в душе Энни после сегодняшнего разговора с Максом. Если бы лопнул этот шар, пусть воображаемый, стало бы чуть легче. Наверное.

А может, и нет.

Где- то за лесом черное небо вновь прорезал сполох, и в ту же минуту мозг Энни озарился мыслью, что она не помнит, куда сунула ключ от входной двери старенького коттеджа, на пороге которого сейчас стоит!

Ее охватил приступ паники. Ну все сегодня одно к одному! Сначала ссора с Максом, теперь проблема с ключом…

Энни принялась вслепую шарить в сумочке, так как темень стояла кромешная. Вспышки молний лишь подчеркивали ощущение почти физической густоты окружающего мрака. Где-то в небе наверняка висела луна, но ее слабое сияние не могло пробиться сквозь толщу облаков.

А вдруг ключ не найдется, что тогда делать?

Вопрос был не из тех, над которыми приходится долго ломать голову. Вариантов ответа существовало всего два: возвращаться домой в Лондон или остаться здесь и ночевать в автомобиле.

Энни вздохнула. На самом деле выбор практически отсутствовал, так как мало кому улыбнется перспектива гнать машину всю ночь, чтобы на рассвете добраться наконец домой, до вожделенной постели.

Видно, придется укладываться спать в «вольво», с досадой подумала Энни.

Однако она напрасно тревожилась раньше времени, через минуту ее пальцы коснулись чего-то продолговатого и явно металлического, очень похожего на ключ!

- Фу-у… - с облечением вырвалось у Энни, которой абсолютно не хотелось гнуться до утра на автомобильных сиденьях, осознавая при этом, что совсем рядом, за запертыми дверями дома, находится кровать.

Не мешкая, под аккомпанемент отдаленных раскатов грома, Энни отперла дверь, подхватила сумку и шагнула в прихожую.

Здесь было еще темнее, чем во дворе.

В тон моему настроению, подумала Энни, шаря по стене в поисках выключателя. Немного света все же не помешает.

Мрак снаружи и мрак внутри… вряд ли из подобного сочетания может получиться что-то хорошее. Иными словами, темнота в данный момент являлась тем, в чем Энни меньше всего нуждалась. Ей необходим был хотя бы лучик света - чтобы прорезал тоскливую душевную мглу.

Щелкнув выключателем, она направилась в гостиную. Здесь тоже зажгла свет, дорожную сумку поставила к стенке, ключ положила на полку камина - возле которого до сих пор лежали заботливо приготовленные кем-то дрова - и огляделась. Ночью дом выглядел более уютным, чем днем, когда его пустота порождала ощущение заброшенности, впрочем вполне соответствующее действительности… Но что толку размышлять над достоинствами и недостатками этого коттеджа? Уютный или нет, для Энни он сейчас наиболее удобное пристанище. Конечно, если бы не нашелся ключ, она, скорее всего, отправилась бы утром домой, в Лондон. Но все обернулось иначе, поэтому можно задержаться здесь.

Разве не с этим намерением она ехала сюда изначально?

Возвращаться в Лондон Энни не хотелось. Не для того она удрала оттуда, чтобы так скоро отправиться обратно. А после звонка Пэм ей и вовсе расхотелось показываться в Лондоне - во всяком случае, в ближайшее время.

Сценаристка Памелла Келли - или просто Пэм - была для режиссера Мэриенн Уайлдер, то есть для Энни, больше чем подругой, потому что они тесно сотрудничали в театральной сфере. Правда, на расстоянии: первая творила за письменным столом, вторая на сцене.

Кроме того, Пэм принадлежал старенький коттедж, в котором Энни сейчас находилась. Он достался той в наследство, и она, будучи убежденной горожанкой, похоже, не знала, что с ним делать. Энни догадывалась, что Пэм не прочь избавиться от неожиданно свалившейся на нее недвижимости, но тут существовала одна проблема: коттедж находился в невообразимом захолустье, на хуторке Фармерс-Хамлет, почти в лесу. Ближайшая деревня называлась Барнфорт, и до нее было мили три. По бокам коттеджа располагалось еще два фермерских дома, тоже пустующих. Вероятно, как и в случае с Пэм, владельцы этих строений проживали где-то в городах и сюда не спешили.

При таких условиях найти покупателя на недвижимость сложно. Разве что какому-нибудь местному фермеру вздумается расширить владения, но кто знает, когда это случится?

Пока же, и очень кстати, Пэм предоставила коттедж Энни, захотевшей на время убраться из Лондона. Все из-за одной театральной постановки, которую Энни осуществила в этом году. Спектакль вызвал шквал недоуменных, язвительных, а то и откровенно гневных статей со стороны театральных критиков. Взбудоражила эту братию не пьеса как таковая, а трактовка Энни, в которой многие ощутили привкус если не ненависти, то явного неприятия по отношению к представителям сильной половины человечества. Скандал разгорелся на фоне успеха другой постановки Энни, прошлогодней, кстати сделанной на основе пьесы Памеллы Келли. Контраст оказался слишком велик, театральная пресса запестрела броскими заголовками, вокруг имени Энни Уайлдер поднялся шум.

Для нее самой хуже всего было то, что оживились также репортеры желтой прессы и на волне интереса к новому спектаклю покатилось множество статей, затрагивавших личную жизнь постановщицы. То есть ее, Энни, скрытое от посторонних глаз существование. Раскопали даже то, что в начале лета она рассталась с известным театральным актером Джереми Кингом, с которым прожила два года. Попадалась и другая связанная с именем Энни информация, по большей части фальшивая или частично правдивая, но поданная с налетом нарочитой скандальности.

Информационный натиск продолжался недели три, и этого времени оказалось достаточно, чтобы у Энни появилось желание сбежать в какую-нибудь глухомань, где нет соседей, с которыми приходится каждый день раскланиваться, ловя брошенные исподтишка любопытные взгляды. А если соседи и есть, то такие, которые столичных газет не читают и театральными сплетнями не интересуются.